![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
leon_orrПросили меня еще прокомментировать желание Следственного комитета разобраться с Магнитским за неуплату налогов. С удовольствием это сделаю, тем более что я была, во-первых, одним из первых журналистов, который написал об этом деле, еще когда Магнитский был жив, еще когда Магнитский был на свободе, но когда 5,4 миллиарда уже было украдено. И вот эта вся история разворачивалась на моих глазах.
Еще по второй причине. Я, вот, неделю назад говорила о пожаре в Ухте. Я решила вообще сделать от себя такой обзор крупных существующих уголовных дел, которые вызывают большие вопросы. Причем, я даже сразу скажу как фальсифицированных властью, так и, наоборот, не фальсифицированных властью. Потому что у нас есть 2 проблемы: у нас, с одной стороны, власть фальсифицирует дела постоянно, причем особенно экономические. Я вообще могу сказать, что не видела ни одного не фальсифицированного экономического дела. Но должна сказать, что я почти не видела фальсифицированных уголовных дел. Вот, уголовку, где кого-то убили, за исключением дела Натальи Эстемировой – там, напомню, во-первых, она абсолютно фальсифицирована, во-вторых там, что самое интересное, настоящий пистолет нашли. То есть это настоящий пистолет подбросили. И напомню, что у нас даже президент Медведев сказал, что это дело раскрыто, что очень странно, потому что там никто с золотым пистолетом над ним не стоял, в висок не упирал и не говорил «Скажи, что Наталью Эстемирову убили враги Рамзана Кадырова». Но зачем-то наш либеральный президент это сказал.
Ну, о деле Натальи Эстемировой позже, а сейчас о делах, действительно, фальсифицированных. Одно из таких дел – это дело Магнитского, которое очень интересно показывает отличия российского авторитарного режима от большинства известных науке авторитарных режимов, потому что напомню, с чего оно началось – с того, что был такой Уильям Браудер, глава фонда «Hermitage Capital», который, ну, выступал фактически в России в роли гринмейлера, то есть он так, немножечко шантажировал российские государственные компании, что, впрочем, шло им на пользу, там улучшалась отчетность. И, в конце концов, он наехал не на того, на Сургутнефтегаз, на него в свою очередь наехала налоговая и прочие. Если бы в этот момент господина Браудера объявили в розыск за неуплату налогов, то, собственно, на этом бы все и кончилось, вот, была бы такая стандартная страна третьего мира.
И говорить, собственно, было нечего, потому что ну, да, там, с одной стороны, Браудер не доплачивал налоги, с другой стороны, это делали все. Он что, рыжий что ли?
Там произошла несколько другая история – там во время обысков офиса Браудера были конфискованы следователями бумаги и печати 3-х фирмешек, которые назывались «Парфенен», «Махаон» и «Рилэнд». То есть это были такие подставные мартышки для торговли акциями. Компаниями их назвать нельзя, но так торгуют, собственно, все акциями российскими. Так что тут Браудер не делал ничего другого. И, вот, печати этих фирмешек вдруг оказались у уголовника, которого звали Маркелов. Надо сказать, что этот уголовник Маркелов фигурирует в другом уголовном деле, в котором фигурирует производивший обыск опер Кузнецов, в деле о похищении человека. Там следственная бригада, в которую тоже входил господин Кузнецов, допрашивала какого-то типа на предмет то ли невозвращения им кредита, а, скорее всего, невозвращения отката по кредиту. И вот этого типа прямо из здания, где проходил допрос, свели вниз и передали похитителям, среди которых был уголовник Маркелов. Кстати, «уголовник» это я говорю так – он человека убил.
И, вот, собственно, этот Маркелов дальше основал некую схему, согласно которой суды признали липовые убытки этих компаний, после чего эти компании пришли в Налоговую инспекцию №28 госпожи Ольги Степановой, муж которой потом обзавелся собственностью в Дубаи и так далее, и так далее. И госпожа Степанова за 2 дня, 21-е декабря и 24-е декабря, соответственно, пятницу и понедельник подписала бумаги о возвращении из российского бюджета этим конторкам 5,4 миллиарда рублей. Деньги были переведены в несколько банков, главным из которых был Универсальный банк сбережений, принадлежащий некоему господину Клюеву. Господин Клюев уже тоже светился в уголовном деле в схеме по кражи акций Михайловского ГОКа, когда его покупал Металлинвест. То есть, судя по всему, что, в общем, господин Клюев был одним из центральных пунктов всей этой истории, потому что есть люди, которые должны придумывать аферу. Видимо, господин Клюев там в качестве организатора играл главную роль.
Что еще важно заметить? Что это была не первая афера такого рода, что точно также все эти ребята обнесли банк Ренессанс Капитал. Кстати, Клюев вертелся около этого банка, по-моему, даже там работал. То есть это был такой, инсайдерский грабеж. Но Ренессанс Капитал, естественно, не подавал в суд и не возникал по этому поводу, потому что... Ну как? Там, видимо, были задействованы такие люди, что Ренессанс Капитал подумал, что себе дороже, тем более что... Ну какая разница? Вот, Ренессанс Капитал сдал на убой эти оффшорки, которые у него потом украли. Ну, есть такие специальные конторы, в которые ты сдаешь отработавшие свое компании, и их там тихо закрывают.
А вместо того, чтобы эти компании тихо были закрыты, с их помощью украли из бюджета еще какое-то количество денег. Ну, Ренессансу-то какая разница? Не его деньги, а проблемы будут большие. Значит, Ренессанс молчал, а Браудер поднял крик, и самое интересное, что Браудер поднял крик-то раньше, чем деньги были украдены. Там 16 октября в 2007 году юристы «Hermitage», проверяя корреспонденцию, вдруг обнаружили, что у них там какие-то суды, их конторы чего-то должны. Они обращаются с жалобой, и совершенно потрясающий момент, что воры, укравшие из бюджета 5,4 миллиарда, не остановились. Они знали, что жалоба уже есть. Тем не менее, эти воры продолжают свою операцию. В октябре «Hermitage» подает в суд, а в декабре переводят деньги.
То есть показывает вся эта история, что наши воры обладают очень большим административным ресурсом. Это еще не все, потому что Браудер продолжает кричать (понятно: он – гринмейлер), он уже шантажирует не государственные компании, он уже шантажирует само российское государство, тем более что оно того стоит. И происходит еще до ареста и тем более убийства Магнитского несколько потрясающих вещей, которые показывают, что воры, укравшие из бюджета 250 миллионов долларов, обладали гигантским административным ресурсом.
Во-первых, возбуждают дело против тех адвокатов. А дело против адвокатов – это вообще, знаете, это нарушение всех правил игры. Против тех адвокатов, в частности, адвоката Хайретдинова, которые подают в суд на воров. В частности, некто Можаев – это руководитель управления по противодействию коррупции ГУ ПК. В.Можаев возбуждает дело против адвоката Хайретдинова на том основании, что адвокат Хайретдинов пользуется не теми печатями конторок, чем те, которые изъяты при обыске. То есть совершенно потрясающая логика: если у вас ограбили квартиру воры, то берегитесь вызывать господина Можаева, потому что он может спросить «А зашли ли вы в квартиру с разрешения воров?»
Потом происходит следующее. Вот эти вот конторки, которые уже отработали свое, перепродаются дальше некоей Римме Старовой. Это уроженка станции Хада-Булан Борзинского района Читинской области 1938 года рождения. Ну, вопрос, да? Зачем перепродавать эти конторки? Это же выброшенные пакеты из-под молока. Только с одним –потому что уже Браудер заявил, что его обокрали, что украли из бюджета 250 миллионов долларов. И, вот, госпожа Старова говорит, что она купила эти конторки и, видите ли, оказывается, она теперь узнала, что из бюджета с их помощью украдены 5,4 миллиарда рублей, и она просит произвести расследование, и, естественно, в результате уже этого расследования выясняется, что украл сам Браудер. У нас, оказывается, Браудер правит российским государством и может запросто зайти в Налоговую инспекцию, попросить перевести ему на свои счета 250 миллионов долларов.
Причем, понятно, что дело это шито белыми нитками – достаточно сказать вот такую деталь, что люди, расследующие это дело против Браудера, Магнитского и так далее, они даже не вызывают госпожу Степанову на допрос к себе. Они просто приходят к госпоже Степановой побеседовать. Она говорит: «Ну вот я перевела, я перепутала». «Ой, какой вы хороший человек», - говорят следователи и уходят.
Но это еще не все. Там происходит совершенно потрясающая история, которая заключается в том, что 18 августа уже 2008, естественно, года (по-моему – сейчас я могу перепутать с годами-то). Так вот, 18 августа в Лондон приходят 2 товарища в офис, по-моему, DHL и посылают из Лондона пакет на имя адвоката Хайретдинова. И когда пакет приходит нераспечатанный, через несколько минут в офисе Хайретдинова начинается обыск, изымают этот пакет и в нем находят оригиналы тех документов, которые были использованы для кражи денег. То есть у нас вот эта вот операция по прикрытию людей, которые украли деньги, она совершенно приобретает масштабы, да? С ней связана если не внешняя разведка, то с ней связаны уже какие-то совершенно фантастические даже заграничные ресурсы. И почему я так уверенно говорю, что в офис адвоката Хайретдинова эти бумаги попали с этим пакетом? Потому что они там были нераспечатанные. То есть у нас всегда хитроумность замысла, к сожалению, искупается глупостью исполнителей: вот эти люди, которые проводили обыск, они зафиксировали, что бумаги-то не лежали на столе Хайретдинова – они были только что присланы DHL из Лондона. И, собственно, я думаю, что в рамках уголовного дела лондонская полиция выяснит, что за люди послали эти бумаги, потому что они, наверное, попали на кучу пленок. Ну, будет очень смешно. Тоже мне новые Луговые.
Так я, собственно, к чему? Вот, собственно, это все было еще до ареста Магнитского, напоминаю. И когда я читала все те бумаги, меня поразило, что никто из участников дела не говорил о его реальной подоплеке, и единственным реальным заявлением было заявление Сергея Магнитского, в котором было написано, что к нему пришел следователь Карпов, упоминались Карпов и Кузнецов, которые хотели договориться и сказали «Вы пожалеете». Я подумала: «Нифига себе. Вот настоящий мужик». Потом я слышу об аресте Магнитского и я понимаю, что это за его заявление, и потом мы уже слышим о смерти, и дальше начинается та мыльная финансовая опера, которую мы наблюдаем по сей день. Потому что где-то раз в месяц, где-то раз в 2 месяца Браудер и Файерстоун, которые в отличие от многих российских эмигрантов, обиженных нашей властью, оказались просто с железными яйцами, они публикуют те или иные главы, жизнеописующие деятельность наших неприкасаемых, то Карпова, то Кузнецова, то госпожи Степановой. Оказывается, что эти люди тратят миллионы в год, оказывается, что эти люди покупают виллы в Дубаях.
Но самые поразительные 2 вещи. Первое, это, конечно, что... Это же, конечно, самые мелкие люди во всей этой истории, их кто-то крышевал. Возникает вопрос: «Кто?» У меня единственный ответ на этот вопрос: господин Браудер в своем интервью снова говорит, что это были министры. Я не знаю, сколько там было министров во множественном числе, но я знаю, что госпожа Степанова работала в Налоговой инспекции, когда главой Налоговой службы был нынешний министр обороны Сердюков, и стала работать в Рособоронпоставке, подчиняющейся нынешнему министру обороны Сердюкову, когда тот ушел в Министерство обороны. Министры.
А второе – это то, что, конечно, нам понятно, как устроена интересно наша власть. Понятно, что Путин не крал этих денег, ни 250 миллионов, ни меньше, ни больше. Но поскольку у нас сейчас чиновник обладает правом на совершение преступления (это у него такая привилегия), а тот, кто его пытается обличать, наоборот, является преступником, то мы видим, как власть вынуждена защищать этих людей, причем, все больше и больше, да? Сначала это были какие-то татарские следователи, упоминавшийся мной господин Можаев, потом это уж я не знаю, кто там в Лондоне был, служба внешней разведки или какие-то частные ребята. А теперь уже к этому подключается господин Сурков, потому что, вот, список Магнитского, список Кардина одобрен Госдепом США, и перед этим Сурков, как известно, как считается, ездил в Вашингтон и говорил, что если список будет одобрен, то, типа, конец Переза
ке. Я хочу понять: ребята, где следователь Карпов, который тратит по миллиону долларов в год, и госпожа Ольга Степанова, муж которой покупает виллы? Где там ядерная безопасность и отношения с Ираном?
Вот такая поразительная, на мой взгляд, история, которая описывает, собственно, механизм разрушения власти в России. Потому что, как я уже сказала, с одной стороны, власть устроена так, что она позволяет своим опричникам, выдает лицензию на все, что угодно, но потом она вынуждена их защищать, а те ребята делают что-то уже совсем невообразимое. И это как раз одна из тех историй, которые показывают, что, в общем-то, наши экономические дела, как я уже сказала, они почти все фальсифицированы в отличие от дел уголовных.
Еще у меня замечательный вопрос: «Юля, как ваш сосед по Переделкино попрошу прокомментировать, почему на территории Баковского лесопарка, ранее принадлежавшего всем, а теперь часть которого отчуждена, подарена правительством бизнесмену Гундяеву (ну, имеется в виду патриарх Кирилл) сохнут десятки столетних елей, растущих возле гундяевской сторожки, гибель которых видно с дороги? Это протест матушки-природы против Гундяева». И я, собственно, просто хочу воспользоваться этим вопросом, чтобы поговорить о мелких наших переделкинских заботах, потому что, вот, Переделкино, конечно, не Кущевка, но удивительно, что общество... Там, часть общества не может быть здоровее целого. И мне, конечно, очень обидно то, что написал вот этот вот слушатель, потому что, действительно, у нас патриарх Кирилл построил себе резиденцию на территории Баковского леса. И сначала мне было очень обидно, что он ее построил, потому что, действительно, лес был всехний и там при строительстве этого забора было снесено невероятное количество елей, был просто такой немножечко «Аватар».
А потом я стала к этому относиться значительно лучше, потому что, ну, по одной простой причине, которую я сейчас расскажу, и которая заключается в том, что патриарх Кирилл построил резиденцию далеко от дороги. Это, как ни странно, очень важно, потому что когда человек едет по дороге, эта резиденция в лесу не нарушает его личного пространства. А что касается того, что там ели сохнут, ну, к сожалению, 40% подмосковных елей из-за того, что были зимой поражены жучком-типографом... Это совершенно неостановимо, к сожалению. То есть 40% этих елей умрут. Ну, потому что ели умирают. Если вам кто-нибудь скажет, что можно заплатить деньги и этот лес починить, плюньте ему в глаза. Можно потратить на это деньги, в том числе бюджетные. Сделать с этим нельзя, точка. С этим не может ничего сделать патриарх Кирилл – думаю, что для него это сюжет большого горя.
Но, вот, почему, собственно, я заговорила об этой резиденции, построенной в лесу? Потому что это такая, совершенно личная зарисовка. Мы столкнулись сейчас в Переделкине с совершенно другой историей, с историей совершенно безумной, которая заключается в том, что поселок, который называется Стольное, который принадлежит, естественно, не патриарху, а который принадлежит бизнесменам Константину Гусакову и Виктору Штилю, вдруг он стал захватывать чужие земли. Вообще, это такая... Знаете, есть старый такой обычай российский сдвигать дачу на полметра правее – ничего страшного. Кстати, никогда не буду кидать в тех людей, которые это делают. И, вот, есть Литфонд, который имеет дачу в Переделкине, и у моих родителей дача в Переделкине. Напротив через поле стоит это, вот, Стольное. 2 партнера, Константин Гусаков и Виктор Штиль. Как меня уверяли, не бандиты, ничего, замечательные люди, отдыхают сейчас в Форте-дей-Марми, 7 лет назад они построились на поле, которое было такое вонючее. У меня никогда не было к ним никакой претензии классовой, потому что ну да, ну, поле подмосковное. Ну, извините, оно дорого стоит – не капусту же на нем сажать. Совершенно естественно, что там вырастит элитный поселок.
И, вот, между ними и Литфондом стояла огромная липовая аллея. И вдруг я смотрю, что через 7 лет забор с одной стороны аллеи переносится на другую. Понятно, что там у этих бизнесменов ни малейших документов быть не может, потому что, во-первых, если бы были, то построили бы забор 7 лет назад. Ну, какой бизнесмен оставляет несколько десятков метров чужим людям? Во-вторых, нет и не может быть документов на аллею, которую сажали писатели в 60-х годах. В-третьих, после того как писатели начали поднимать шум, то там строительство остановилось на 3 месяца. При этом мне лично было сказано, что «вы знаете, мы тут не забор копаем, мы тут газ ищем».
И, вот, строительство возобновляется опять, начинаются жуткие склоки, скандалы. То есть достаточно сказать, что там то ли начальник охраны этого строительства некто Рыбаков, то ли еще кто-то... Ну, когда я к нему подхожу и спрашиваю «Где ваши документы?», он мне говорит: «Сейчас, езжайте за мной. Покажу». Я приезжаю за ним в это самое Стольное, после чего они говорят: «Выдворите ее с территории Стольного». Ну, когда я начинаю покидать территорию Стольного, они говорят «Задержите ее». Ну, то есть тоже такое поведение шимпанзе, которое понимает, что он не прав.
Ну, все это бог с ним. И хамство это – бог с ним. Теперь почему это меня задело и почему я об этом рассказываю, используя служебное время в личных целях? Там после этого скандала опять начинается строительство, и выясняется почему – потому что они эту писательскую землю уже продали. Какой-то дурак, пардон, который пришел и видит забор на одном месте, купил землю, которая за забором, и они сказали ему, что это их земля. То есть у них нет выхода, у них, видимо, миллионы долларов заработаны, и это выглядит очень смешно, с одной стороны. Потому что, ну, Гусаков и, вот... – они крупные бизнесмены, они очень большие девелоперы. Это, вот, как если бы миллиардер стащил плавленый сырок в супермаркете и не заплатил. А с другой стороны, почему же не стащить сырок, если проще стащить?
Вот, это такая маленькая зарисовка, но очень характерная, потому что... Вот, общество – оно распадается везде, и возникает 2 вещи. Первое, почему я об этом рассказываю? Потому что я сталкиваюсь с тем, что у моих родителей проблема не просто с участком. Что с моими родителями обращаются так, что моя мать слегает с приступом, а мой отец, который влюблен в Россию, который пишет дивные стихи, который, с моей точки зрения, один из лучших поэтов российского XX века, он говорит: «Я хочу уехать из России». Его поразило вот это обращение с ними даже не самого Гусакова, а просто его черни, челяди, потому что вдруг мои престарелые родители понимают, что они – никто, они – рабы, которых можно топтать копытами. Потому что... Ну, бывает. Люди продали чужой участок, люди продали уже своим инвесторам липовую аллею, которую засадили писатели. Ну что ж делать теперь с писателями? Ну, то же самое, что с липовой аллеей – зачистить их как-то.
И вот это для меня очень страшная история, потому что история... Понятно, что это не Кущевка, это мелочь. Но это история о том, что, вот, ты живешь в России и думаешь, что ты чего-то добился. Даже мы там с этим Гусаковым где-то встречались на каких-то приемах. Мне казалось, что мы – равные: я – человек и он – человек. Оказалось, нет: он вверху, у него хорошие клиенты, поэтому он имеет право украсть плавленый сырок даром, а вокруг него – не люди. И оказывается, что мои родители, которым 70 лет, которые заслуженные писатели, - просто не люди. И после этого я стала благодарна патриарху Кириллу, который уважает достоинство других людей и не демонстрирует свою власть.
Еще по второй причине. Я, вот, неделю назад говорила о пожаре в Ухте. Я решила вообще сделать от себя такой обзор крупных существующих уголовных дел, которые вызывают большие вопросы. Причем, я даже сразу скажу как фальсифицированных властью, так и, наоборот, не фальсифицированных властью. Потому что у нас есть 2 проблемы: у нас, с одной стороны, власть фальсифицирует дела постоянно, причем особенно экономические. Я вообще могу сказать, что не видела ни одного не фальсифицированного экономического дела. Но должна сказать, что я почти не видела фальсифицированных уголовных дел. Вот, уголовку, где кого-то убили, за исключением дела Натальи Эстемировой – там, напомню, во-первых, она абсолютно фальсифицирована, во-вторых там, что самое интересное, настоящий пистолет нашли. То есть это настоящий пистолет подбросили. И напомню, что у нас даже президент Медведев сказал, что это дело раскрыто, что очень странно, потому что там никто с золотым пистолетом над ним не стоял, в висок не упирал и не говорил «Скажи, что Наталью Эстемирову убили враги Рамзана Кадырова». Но зачем-то наш либеральный президент это сказал.
Ну, о деле Натальи Эстемировой позже, а сейчас о делах, действительно, фальсифицированных. Одно из таких дел – это дело Магнитского, которое очень интересно показывает отличия российского авторитарного режима от большинства известных науке авторитарных режимов, потому что напомню, с чего оно началось – с того, что был такой Уильям Браудер, глава фонда «Hermitage Capital», который, ну, выступал фактически в России в роли гринмейлера, то есть он так, немножечко шантажировал российские государственные компании, что, впрочем, шло им на пользу, там улучшалась отчетность. И, в конце концов, он наехал не на того, на Сургутнефтегаз, на него в свою очередь наехала налоговая и прочие. Если бы в этот момент господина Браудера объявили в розыск за неуплату налогов, то, собственно, на этом бы все и кончилось, вот, была бы такая стандартная страна третьего мира.
И говорить, собственно, было нечего, потому что ну, да, там, с одной стороны, Браудер не доплачивал налоги, с другой стороны, это делали все. Он что, рыжий что ли?
Там произошла несколько другая история – там во время обысков офиса Браудера были конфискованы следователями бумаги и печати 3-х фирмешек, которые назывались «Парфенен», «Махаон» и «Рилэнд». То есть это были такие подставные мартышки для торговли акциями. Компаниями их назвать нельзя, но так торгуют, собственно, все акциями российскими. Так что тут Браудер не делал ничего другого. И, вот, печати этих фирмешек вдруг оказались у уголовника, которого звали Маркелов. Надо сказать, что этот уголовник Маркелов фигурирует в другом уголовном деле, в котором фигурирует производивший обыск опер Кузнецов, в деле о похищении человека. Там следственная бригада, в которую тоже входил господин Кузнецов, допрашивала какого-то типа на предмет то ли невозвращения им кредита, а, скорее всего, невозвращения отката по кредиту. И вот этого типа прямо из здания, где проходил допрос, свели вниз и передали похитителям, среди которых был уголовник Маркелов. Кстати, «уголовник» это я говорю так – он человека убил.
И, вот, собственно, этот Маркелов дальше основал некую схему, согласно которой суды признали липовые убытки этих компаний, после чего эти компании пришли в Налоговую инспекцию №28 госпожи Ольги Степановой, муж которой потом обзавелся собственностью в Дубаи и так далее, и так далее. И госпожа Степанова за 2 дня, 21-е декабря и 24-е декабря, соответственно, пятницу и понедельник подписала бумаги о возвращении из российского бюджета этим конторкам 5,4 миллиарда рублей. Деньги были переведены в несколько банков, главным из которых был Универсальный банк сбережений, принадлежащий некоему господину Клюеву. Господин Клюев уже тоже светился в уголовном деле в схеме по кражи акций Михайловского ГОКа, когда его покупал Металлинвест. То есть, судя по всему, что, в общем, господин Клюев был одним из центральных пунктов всей этой истории, потому что есть люди, которые должны придумывать аферу. Видимо, господин Клюев там в качестве организатора играл главную роль.
Что еще важно заметить? Что это была не первая афера такого рода, что точно также все эти ребята обнесли банк Ренессанс Капитал. Кстати, Клюев вертелся около этого банка, по-моему, даже там работал. То есть это был такой, инсайдерский грабеж. Но Ренессанс Капитал, естественно, не подавал в суд и не возникал по этому поводу, потому что... Ну как? Там, видимо, были задействованы такие люди, что Ренессанс Капитал подумал, что себе дороже, тем более что... Ну какая разница? Вот, Ренессанс Капитал сдал на убой эти оффшорки, которые у него потом украли. Ну, есть такие специальные конторы, в которые ты сдаешь отработавшие свое компании, и их там тихо закрывают.
А вместо того, чтобы эти компании тихо были закрыты, с их помощью украли из бюджета еще какое-то количество денег. Ну, Ренессансу-то какая разница? Не его деньги, а проблемы будут большие. Значит, Ренессанс молчал, а Браудер поднял крик, и самое интересное, что Браудер поднял крик-то раньше, чем деньги были украдены. Там 16 октября в 2007 году юристы «Hermitage», проверяя корреспонденцию, вдруг обнаружили, что у них там какие-то суды, их конторы чего-то должны. Они обращаются с жалобой, и совершенно потрясающий момент, что воры, укравшие из бюджета 5,4 миллиарда, не остановились. Они знали, что жалоба уже есть. Тем не менее, эти воры продолжают свою операцию. В октябре «Hermitage» подает в суд, а в декабре переводят деньги.
То есть показывает вся эта история, что наши воры обладают очень большим административным ресурсом. Это еще не все, потому что Браудер продолжает кричать (понятно: он – гринмейлер), он уже шантажирует не государственные компании, он уже шантажирует само российское государство, тем более что оно того стоит. И происходит еще до ареста и тем более убийства Магнитского несколько потрясающих вещей, которые показывают, что воры, укравшие из бюджета 250 миллионов долларов, обладали гигантским административным ресурсом.
Во-первых, возбуждают дело против тех адвокатов. А дело против адвокатов – это вообще, знаете, это нарушение всех правил игры. Против тех адвокатов, в частности, адвоката Хайретдинова, которые подают в суд на воров. В частности, некто Можаев – это руководитель управления по противодействию коррупции ГУ ПК. В.Можаев возбуждает дело против адвоката Хайретдинова на том основании, что адвокат Хайретдинов пользуется не теми печатями конторок, чем те, которые изъяты при обыске. То есть совершенно потрясающая логика: если у вас ограбили квартиру воры, то берегитесь вызывать господина Можаева, потому что он может спросить «А зашли ли вы в квартиру с разрешения воров?»
Потом происходит следующее. Вот эти вот конторки, которые уже отработали свое, перепродаются дальше некоей Римме Старовой. Это уроженка станции Хада-Булан Борзинского района Читинской области 1938 года рождения. Ну, вопрос, да? Зачем перепродавать эти конторки? Это же выброшенные пакеты из-под молока. Только с одним –потому что уже Браудер заявил, что его обокрали, что украли из бюджета 250 миллионов долларов. И, вот, госпожа Старова говорит, что она купила эти конторки и, видите ли, оказывается, она теперь узнала, что из бюджета с их помощью украдены 5,4 миллиарда рублей, и она просит произвести расследование, и, естественно, в результате уже этого расследования выясняется, что украл сам Браудер. У нас, оказывается, Браудер правит российским государством и может запросто зайти в Налоговую инспекцию, попросить перевести ему на свои счета 250 миллионов долларов.
Причем, понятно, что дело это шито белыми нитками – достаточно сказать вот такую деталь, что люди, расследующие это дело против Браудера, Магнитского и так далее, они даже не вызывают госпожу Степанову на допрос к себе. Они просто приходят к госпоже Степановой побеседовать. Она говорит: «Ну вот я перевела, я перепутала». «Ой, какой вы хороший человек», - говорят следователи и уходят.
Но это еще не все. Там происходит совершенно потрясающая история, которая заключается в том, что 18 августа уже 2008, естественно, года (по-моему – сейчас я могу перепутать с годами-то). Так вот, 18 августа в Лондон приходят 2 товарища в офис, по-моему, DHL и посылают из Лондона пакет на имя адвоката Хайретдинова. И когда пакет приходит нераспечатанный, через несколько минут в офисе Хайретдинова начинается обыск, изымают этот пакет и в нем находят оригиналы тех документов, которые были использованы для кражи денег. То есть у нас вот эта вот операция по прикрытию людей, которые украли деньги, она совершенно приобретает масштабы, да? С ней связана если не внешняя разведка, то с ней связаны уже какие-то совершенно фантастические даже заграничные ресурсы. И почему я так уверенно говорю, что в офис адвоката Хайретдинова эти бумаги попали с этим пакетом? Потому что они там были нераспечатанные. То есть у нас всегда хитроумность замысла, к сожалению, искупается глупостью исполнителей: вот эти люди, которые проводили обыск, они зафиксировали, что бумаги-то не лежали на столе Хайретдинова – они были только что присланы DHL из Лондона. И, собственно, я думаю, что в рамках уголовного дела лондонская полиция выяснит, что за люди послали эти бумаги, потому что они, наверное, попали на кучу пленок. Ну, будет очень смешно. Тоже мне новые Луговые.
Так я, собственно, к чему? Вот, собственно, это все было еще до ареста Магнитского, напоминаю. И когда я читала все те бумаги, меня поразило, что никто из участников дела не говорил о его реальной подоплеке, и единственным реальным заявлением было заявление Сергея Магнитского, в котором было написано, что к нему пришел следователь Карпов, упоминались Карпов и Кузнецов, которые хотели договориться и сказали «Вы пожалеете». Я подумала: «Нифига себе. Вот настоящий мужик». Потом я слышу об аресте Магнитского и я понимаю, что это за его заявление, и потом мы уже слышим о смерти, и дальше начинается та мыльная финансовая опера, которую мы наблюдаем по сей день. Потому что где-то раз в месяц, где-то раз в 2 месяца Браудер и Файерстоун, которые в отличие от многих российских эмигрантов, обиженных нашей властью, оказались просто с железными яйцами, они публикуют те или иные главы, жизнеописующие деятельность наших неприкасаемых, то Карпова, то Кузнецова, то госпожи Степановой. Оказывается, что эти люди тратят миллионы в год, оказывается, что эти люди покупают виллы в Дубаях.
Но самые поразительные 2 вещи. Первое, это, конечно, что... Это же, конечно, самые мелкие люди во всей этой истории, их кто-то крышевал. Возникает вопрос: «Кто?» У меня единственный ответ на этот вопрос: господин Браудер в своем интервью снова говорит, что это были министры. Я не знаю, сколько там было министров во множественном числе, но я знаю, что госпожа Степанова работала в Налоговой инспекции, когда главой Налоговой службы был нынешний министр обороны Сердюков, и стала работать в Рособоронпоставке, подчиняющейся нынешнему министру обороны Сердюкову, когда тот ушел в Министерство обороны. Министры.
А второе – это то, что, конечно, нам понятно, как устроена интересно наша власть. Понятно, что Путин не крал этих денег, ни 250 миллионов, ни меньше, ни больше. Но поскольку у нас сейчас чиновник обладает правом на совершение преступления (это у него такая привилегия), а тот, кто его пытается обличать, наоборот, является преступником, то мы видим, как власть вынуждена защищать этих людей, причем, все больше и больше, да? Сначала это были какие-то татарские следователи, упоминавшийся мной господин Можаев, потом это уж я не знаю, кто там в Лондоне был, служба внешней разведки или какие-то частные ребята. А теперь уже к этому подключается господин Сурков, потому что, вот, список Магнитского, список Кардина одобрен Госдепом США, и перед этим Сурков, как известно, как считается, ездил в Вашингтон и говорил, что если список будет одобрен, то, типа, конец Переза
ке. Я хочу понять: ребята, где следователь Карпов, который тратит по миллиону долларов в год, и госпожа Ольга Степанова, муж которой покупает виллы? Где там ядерная безопасность и отношения с Ираном?
Вот такая поразительная, на мой взгляд, история, которая описывает, собственно, механизм разрушения власти в России. Потому что, как я уже сказала, с одной стороны, власть устроена так, что она позволяет своим опричникам, выдает лицензию на все, что угодно, но потом она вынуждена их защищать, а те ребята делают что-то уже совсем невообразимое. И это как раз одна из тех историй, которые показывают, что, в общем-то, наши экономические дела, как я уже сказала, они почти все фальсифицированы в отличие от дел уголовных.
Еще у меня замечательный вопрос: «Юля, как ваш сосед по Переделкино попрошу прокомментировать, почему на территории Баковского лесопарка, ранее принадлежавшего всем, а теперь часть которого отчуждена, подарена правительством бизнесмену Гундяеву (ну, имеется в виду патриарх Кирилл) сохнут десятки столетних елей, растущих возле гундяевской сторожки, гибель которых видно с дороги? Это протест матушки-природы против Гундяева». И я, собственно, просто хочу воспользоваться этим вопросом, чтобы поговорить о мелких наших переделкинских заботах, потому что, вот, Переделкино, конечно, не Кущевка, но удивительно, что общество... Там, часть общества не может быть здоровее целого. И мне, конечно, очень обидно то, что написал вот этот вот слушатель, потому что, действительно, у нас патриарх Кирилл построил себе резиденцию на территории Баковского леса. И сначала мне было очень обидно, что он ее построил, потому что, действительно, лес был всехний и там при строительстве этого забора было снесено невероятное количество елей, был просто такой немножечко «Аватар».
А потом я стала к этому относиться значительно лучше, потому что, ну, по одной простой причине, которую я сейчас расскажу, и которая заключается в том, что патриарх Кирилл построил резиденцию далеко от дороги. Это, как ни странно, очень важно, потому что когда человек едет по дороге, эта резиденция в лесу не нарушает его личного пространства. А что касается того, что там ели сохнут, ну, к сожалению, 40% подмосковных елей из-за того, что были зимой поражены жучком-типографом... Это совершенно неостановимо, к сожалению. То есть 40% этих елей умрут. Ну, потому что ели умирают. Если вам кто-нибудь скажет, что можно заплатить деньги и этот лес починить, плюньте ему в глаза. Можно потратить на это деньги, в том числе бюджетные. Сделать с этим нельзя, точка. С этим не может ничего сделать патриарх Кирилл – думаю, что для него это сюжет большого горя.
Но, вот, почему, собственно, я заговорила об этой резиденции, построенной в лесу? Потому что это такая, совершенно личная зарисовка. Мы столкнулись сейчас в Переделкине с совершенно другой историей, с историей совершенно безумной, которая заключается в том, что поселок, который называется Стольное, который принадлежит, естественно, не патриарху, а который принадлежит бизнесменам Константину Гусакову и Виктору Штилю, вдруг он стал захватывать чужие земли. Вообще, это такая... Знаете, есть старый такой обычай российский сдвигать дачу на полметра правее – ничего страшного. Кстати, никогда не буду кидать в тех людей, которые это делают. И, вот, есть Литфонд, который имеет дачу в Переделкине, и у моих родителей дача в Переделкине. Напротив через поле стоит это, вот, Стольное. 2 партнера, Константин Гусаков и Виктор Штиль. Как меня уверяли, не бандиты, ничего, замечательные люди, отдыхают сейчас в Форте-дей-Марми, 7 лет назад они построились на поле, которое было такое вонючее. У меня никогда не было к ним никакой претензии классовой, потому что ну да, ну, поле подмосковное. Ну, извините, оно дорого стоит – не капусту же на нем сажать. Совершенно естественно, что там вырастит элитный поселок.
И, вот, между ними и Литфондом стояла огромная липовая аллея. И вдруг я смотрю, что через 7 лет забор с одной стороны аллеи переносится на другую. Понятно, что там у этих бизнесменов ни малейших документов быть не может, потому что, во-первых, если бы были, то построили бы забор 7 лет назад. Ну, какой бизнесмен оставляет несколько десятков метров чужим людям? Во-вторых, нет и не может быть документов на аллею, которую сажали писатели в 60-х годах. В-третьих, после того как писатели начали поднимать шум, то там строительство остановилось на 3 месяца. При этом мне лично было сказано, что «вы знаете, мы тут не забор копаем, мы тут газ ищем».
И, вот, строительство возобновляется опять, начинаются жуткие склоки, скандалы. То есть достаточно сказать, что там то ли начальник охраны этого строительства некто Рыбаков, то ли еще кто-то... Ну, когда я к нему подхожу и спрашиваю «Где ваши документы?», он мне говорит: «Сейчас, езжайте за мной. Покажу». Я приезжаю за ним в это самое Стольное, после чего они говорят: «Выдворите ее с территории Стольного». Ну, когда я начинаю покидать территорию Стольного, они говорят «Задержите ее». Ну, то есть тоже такое поведение шимпанзе, которое понимает, что он не прав.
Ну, все это бог с ним. И хамство это – бог с ним. Теперь почему это меня задело и почему я об этом рассказываю, используя служебное время в личных целях? Там после этого скандала опять начинается строительство, и выясняется почему – потому что они эту писательскую землю уже продали. Какой-то дурак, пардон, который пришел и видит забор на одном месте, купил землю, которая за забором, и они сказали ему, что это их земля. То есть у них нет выхода, у них, видимо, миллионы долларов заработаны, и это выглядит очень смешно, с одной стороны. Потому что, ну, Гусаков и, вот... – они крупные бизнесмены, они очень большие девелоперы. Это, вот, как если бы миллиардер стащил плавленый сырок в супермаркете и не заплатил. А с другой стороны, почему же не стащить сырок, если проще стащить?
Вот, это такая маленькая зарисовка, но очень характерная, потому что... Вот, общество – оно распадается везде, и возникает 2 вещи. Первое, почему я об этом рассказываю? Потому что я сталкиваюсь с тем, что у моих родителей проблема не просто с участком. Что с моими родителями обращаются так, что моя мать слегает с приступом, а мой отец, который влюблен в Россию, который пишет дивные стихи, который, с моей точки зрения, один из лучших поэтов российского XX века, он говорит: «Я хочу уехать из России». Его поразило вот это обращение с ними даже не самого Гусакова, а просто его черни, челяди, потому что вдруг мои престарелые родители понимают, что они – никто, они – рабы, которых можно топтать копытами. Потому что... Ну, бывает. Люди продали чужой участок, люди продали уже своим инвесторам липовую аллею, которую засадили писатели. Ну что ж делать теперь с писателями? Ну, то же самое, что с липовой аллеей – зачистить их как-то.
И вот это для меня очень страшная история, потому что история... Понятно, что это не Кущевка, это мелочь. Но это история о том, что, вот, ты живешь в России и думаешь, что ты чего-то добился. Даже мы там с этим Гусаковым где-то встречались на каких-то приемах. Мне казалось, что мы – равные: я – человек и он – человек. Оказалось, нет: он вверху, у него хорошие клиенты, поэтому он имеет право украсть плавленый сырок даром, а вокруг него – не люди. И оказывается, что мои родители, которым 70 лет, которые заслуженные писатели, - просто не люди. И после этого я стала благодарна патриарху Кириллу, который уважает достоинство других людей и не демонстрирует свою власть.
