Wednesday, 4 May 2005

leon_orr: glaz (Default)
ИЗ РУКОПИСЕЙ...

Я буду часто говорить:"Люблю".
Тебя омою, как живой водою
и, как святой водою, окроплю
тремя словами - Я. Тебя. Люблю.

Я буду часто говорить:"Люблю".

...........................................................................................

А в тоске беда ловчей.
А в беде - тоска страшней.
Серый город... Он - ничей.
Без тепла и без печей,
серый город, как живешь?
Как ты праздник проведешь?
Ведь не жаришь, не печешь,
гостя в гости не зовешь...
Странный город, как живешь?
Если счастья не даешь,
если правды - не даешь,
если камнем в спину бьешь:
не убьешь, а лишь прибьешь...

Страшный город! Как живешь?!

..............................................................................................

Какой это ужас - весна!
Вся в грохотах и пробужденьях,
шатаньях, полуночных бденьях -
какой это ужас, весна!

В квартире, как в тесной коробке.
Серванты, сортиры - коробят,
и бьют по глазам хрустали.

А небо бледнеет вдали,
и пахнут водою леса...

Какой это ужас - весна!
leon_orr: glaz (Default)
ИЗ ДНЕВНИКА...
Если закрыть зонт слишком рано, то успеешь вымокнуть до того, как попадешь в трамвай, но если замешкаешься, берегись: толпа сомнет тебя и твой зонт, да еще и обругает. По случаю дождя, окна закрыты, что не мешает воде проникать внутрь. Часть сидений пустует из-за натекшей воды - все стоят вплотную друг к другу, даже вжавшись друг в друга.
Эта интимнейшая близость особенно отвратительна, потому что вынуждена и неуместна, все взвинчены, все кипят, толпа вулканов теснится в трамвайном вагоне, готовая взорваться в любой момент по любому, самому плевому поводу.
Мокрое платье липнет к ногам, мокрые волосы - ко лбу и шее, но убрать их нечем, рук не поднять.
Окна трамвая запотели, по ним ползут кривые струйки, вагон заполнен духотой, влажными испарениями, запахами не слишком свежей мокрой одежды, пота, спиртного перегара и табачной гари. В этом букете запах французских духов кажется навязчивым и тошнотворным... Еще миг - лопнет сердце, и наконец-то закончится эта пытка, но тут трамвай замирает, распахиваются двери, и можно, наконец, выпасть из вагона.Свежий запах дождя заполняет легкие, дождь поливает тебя, но это даже приятно после липкой нечистоты трамвая. И вот, наплевав на все, идешь под дождем, в туфлях хлюпает вода, подол намок и тяжело бьет по икрам, зонт абсолютно бесполезен, но все это мелочи. Главное - ты дышишь.

..........................................................................................................................................................................

Я даже себе самой не могу признаться, что прозевала жизнь, проспала ее, проболтала, профукала. Как же мне объяснить это им?
На все мои попытки, нерешительные надо признать, - ирония:"О-о! Давно ли такая деловая?!"
Да, они правы, недавно. К огромной моей печали, слишком-слишком недавно.
Тратила свое единственное достояние бездумно и бездарно, как все вокруг меня, но они-то, они почему не объяснили?! Хотя что это я? Как они могут объяснить то, чего в их понимании не существует? Ведь полная уверенность в своей абсолютной правоте и непогрешимости. А спроси:" Что вы сделали за свою жизнь?" - удивятся и оскорбятся. Как же, жили честно, правильно, дочь вырастили ( о, эта фальшь, эта игра на публику в заботливых и чадолюбивых родителей!) - чего же еще?
И никогда не узнают и не поймут, что это значит - жить в полную силу, не растратив ни мгновения зря, не потеряв ни секунды...
А я - узнаю ли это я?

...............................................................................................................................................................................................................

Люди, зачем разговариваете? Зачем раскрываете рты, что за истины спешите изречь, торопитесь?
Все говорят, говорят... О чем? Цены, болезни, анекдоты, "начальник - идиот", " а эта стерва...", " дурак он...", "не хочу, хочу,буду, не буду, ты, я, вы, мы, за что, потому что, и ладно, вот здорово, ешь, не ешь...."
О-о-о! Сколько же можно?!
Хочу тишины пустой комнаты, чтобы даже молчать в ней было некому. Чтобы никто не шуршал газетой, чтобы нигде не бормотал телевизор, не ныло бы радио, не раздавались бы шаги, кашель, дыхание.
Говорят, сибиряки - молчуны. Хочу в Сибирь! " Тишины хочу, тишины..".
Мама часто говорит, что меня нужно поселить на необитаемом острове, раз я так людей не люблю.
Я согласна. Но еще лучше было бы - на необитаемом астероиде.

Начальные главы повести можно прочесть по адресу: лист ИНФЫ - ссылка ОГЛАВЛЕНИЕ - лист со всеми ссылками.
leon_orr: glaz (Default)
ИЗ ДНЕВНИКА...

Закрыть глаза. Пусть думают, что я сплю. Пусть уйдут. Все они считают своим долгом разговаривать со мной, хотя разговаривать совершенно не о чем. Но они все говорят и говорят фальшивыми бодрыми голосами - одни слишком громко, другие несвойственно им тихо. Говорят...Говорят... Ругают погоду, магазины, работу и транспорт, свою жизнь. Говорят, какая я счастливая, что могу отвлечься от этой непрерывной гонки и шума, отдохнуть.
" Вот отдохнешь, окрепнешь и снова бег по кругу, снова впряжешься вместе со всеми, " - голос слишком легкий и бодрый, а взгляд слишком упорно не встречается с моими глазами.
Я смотрю на них, слушаю, вежливо киваю, а сама жалею их, бедных, растерянных.
Они честно стараются обмануть меня, внушить, что - с одной стороны - состояние мое временное и тревоги не внушает: вот отдохну немного и встану. С другой стороны, если даже это и не так, то все равно не о чем жалеть. Эта паршивая жизнь не стоит сожалений, уж лучше конец, чем жить так, как живут они. Смешно: они пытаются внушить мне эти две взаимоисключающие мысли, не замечая противоречия. Я понимаю, что они полны благих намерений, поэтому я и киваю сочувственно: да, да, конечно, вы совершенно правы.
Но я вижу, а они не знают, что я вижу, вижу их глаза, вижу, как они стараются не встречаться расширеными от страха зрачками с моим взглядом!
Я поддакиваю им, а сама слышу, как воет них внутри ужас перед неизбежным:" Ууу!Боюсь, не хочу, не так, не я!"
Мне жаль их. Жаль.
Сама я не боюсь. Потому и жалею их.
Я слышу, как облегченно они дышат, отходя от меня, как отпускает их страх, возвращается уверенность в собственном бессмертии, свойственная нам, пока мы здоровы.
Они отходят от меня, перестают мне мешать, и я тоже чувствую облегчение: не нужно больше слушать, кивать, улыбаться.
Лежу расслабленно, без движения, в тишине - вот оно! вот единственное, что действительно необходимо! - и слушаю шепот и бормотание дождя, немощный плеск, неясную жалобу...
Тишина.
leon_orr: glaz (Default)
ИЗ РУКОПИСЕЙ...

НЕБОЛЬШОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ.

Найдя в рукописях моей подруги серию миниатюр под общим названием " Телефон", я вспомнила один из последних наших с нею разговоров, уже почти перед моим отъездом на юг. Я ее спросила тогда, пыталась ли она когда-нибудь еще найти Евгения. Она помолчала, а потом ответила, с видимой неохотой:
" Да. Несколько лет назад - буквально - и нашла его. Мне попалась на глаза реклама городской телефонной связи, где сообщалось о новых услугах: можно было найти, не выходя из дому, адрес человека по всей стране. У меня даже сердце екнуло. Прошло много лет, Евгений должен был быть, по моему разумению, состоятельным и солидным человеком и вести оседлый образ жизни, а значит, у него должен был быть постоянный адрес, а может быть, и телефон. И я позвонила в адресную службу.
Вы представляете, что я испытывала, записывая на каком-то конверте номер его московского телефона?! До сих пор я писала ему письма, которые не отправляла, а хранила дома в чемоданчике под кипой театральных программок. Теперь, может быть, мы сможем общаться - хотя бы разговаривать! И отпадет нужда в этих письмах, я смогу ему рассказать все, услышать его голос, письма можно будет уничтожить и не бояться, что Сережа их найдет, или, что еще хуже - дети.
У меня все внутри тряслось, пока я набирала номер. Слава богу, что это можно было сделать по автоматике: в том моем состоянии я не смогла бы разговаривать с диспетчером.
Ответили мне очень быстро - ребенок, наверное, внук. Я попросила к телефону Евгения, и вот в трубке зазвучал его голос, который я узнала бы из миллиона других голосов, даже во сне, даже перед смертью.
Я сказала, что нахожусь в некотором затруднении - мы были знакомы очень давно, может быть, он и не помнит меня..."Ну?"- нетерпеливо произнес он. Я назвала себя. "Ты меня помнишь?"- спросила я его.
Он был ошарашен - это чувствовалось. Но и обрадован тоже. Меня охватило такое облегчение! Тревога улетучилась, сердце стало биться ровно, радость заполнила меня всю, я просто ликовала.
Мы проговорили не меньше часа. Он сказал, что все помнит, что очень рад моему звонку и обязательно позвонит мне в ближайшее время. Будем общаться. Приезжай в Москву. Я хочу тебя видеть.В первый момент он удивился, услыхав мое имя, но удивился радостно.
Боже, какое у меня было настроение в тот день и несколько последующих!
Позвонил ли он? Позвонил. Через три месяца, за три дня до моего дня рождения, не помня о нем - он смешался, когда я ему напомнила об этом. Я думаю, это было неспроста. У него в подкорке сидела дата моего рождения - видимо, это и заставило его неосознанно позвонить именно в близкий промежуток времени.
Мы опять проговорили почти час, он обещал позвонить - поздравить с Новым годом. Мне показалось, что у него были неприятности из-за моего звонка, и он вынужден звонить лишь в удобные моменты.
Нет, больше он не звонил, а я, не желая доставлять ему лишние хлопоты, тоже больше не звонила. Так это все и закончилось.
Я одного не могу понять, зачем он обещал звонить, делал вид, что рад мне, моему новому появлению в его жизни?
Не проще ли было сказать, что все забыто, что жизнь прошла, он сожалеет, но нельзя в одну и ту же реку вступить дважды? Мне было бы тяжело, но это было бы честно, и я бы перестала его ждать.
Я даже пыталась написать рассказ об этих телефонных переживаниях, но успеха в этом предприятии не достигла. Нет у меня слов, чтобы выразить всю обиду, которую он нанес мне этим последним поступком. Мы уже очень немолодые люди, пора о душе позаботиться, а он не погнушался взять на себя такой грех - обмануть в очередной раз и по такому пустому поводу, как
телефонные разговоры раз в месяц!
Странным образом, но видно, эта его ложь оказалась последней каплей - я освободилась от него и впервые в жизни стала думать о нем без восторга. Я не рада этому освобождению: получается, что всю жизнь я потратила на никчемную любовь к никчемному человеку - это тяжело и больно сознавать в моем возрасте.
Ведь все могло быть иначе: мы с Сережей могли сойтись ближе и полюбить друг друга, дети могли занимать меня в большей степени, да и вся жизнь была бы окрашена ярче и звучала бы радостнее без страданий по мелкому и не слишком порядочному типу.
Больно, больно сознавать, что прожитая жизнь была прожита неверно, тускло и обидно для моих близких и любящих меня людей."

...............................................................................................................................................................

Я уверена, что найденные мною листки с миниатюрами - это тот самый рассказ, который был попыткой успокоиться и которую моя подруга сочла неуспешной. Я решила, что обязательно должна включить короткие пульсации отчаяния в повесть: без них она мне кажется бедной и недостаточно выразительной.

ТЕЛЕФОН.
http://www.livejournal.com/users/leon_orr/9049.html
http://www.livejournal.com/users/leon_orr/9370.html
http://www.livejournal.com/users/leon_orr/9676.html
http://www.livejournal.com/users/leon_orr/25727.html
http://www.livejournal.com/users/leon_orr/64984.html
leon_orr: glaz (Default)
ЭПИЛОГ
автора повести.


У меня не было опыта работы с чужими рукописями, а потому я попросила помощи у знакомой - учительницы русского языка в прошлой жизни, которая несколько лет уже работала в русскоязычной газете.
Она приходила ко мне в свое свободное время, и мы с нею читали-перечитывали пожелтевшие ветхие листки и тетрадки со стихами, обрывками прозы, повседневными записями.
Подруга моя была, видимо, человеком замкнутым и своими переживаниями делилась лишь с бумагой. Читать ее записи было очень тяжело: такая тоска была запечатлена в них, такое одиночество и жажда любви, тепла и нежности, что мы с моей помощницей то и дело начинали хлюпать носами.
Я приносила очередную бутылку вина, мы делали перерыв, успокаивались и погружались снова в пучины чужой отчаявшейся души.
Моя знакомая редактировала и мой текст.
Однажды, оторвавшись от монитора, она сказала:" Извини, можно вопрос? Только не обижайся,хорошо? Это очень существенно. Скажи, в расчете на кого ты пишешь эту повесть?"
Я затруднилась с ответом, потому что не задумывалась на эту тему. Мне и в голову не приходило, что при написании книги нужно заранее расчитывать на определенного читателя. Я просто писала, потому что не могла не писать - это единственная причина и повод для писательства, а уж кому эта повесть понравится и окажется нужна, меня не должно касаться: я не колбасу делаю, а литературное произведение создаю.
Все это я, несколько запальчиво изложила помощнице.
Она выслушала меня и спокойно сказала:"Тогда будь готова к тому, что найдется немало критиков, и главными критиками будут женщины."
"Почему?"- удивилась я.
"Все очень просто,- услыхала я в ответ, - твоя героиня выступает в повести как личность сильная, но не верящая в себя и свои силы, она способна к пожертвованию и жертвует собой ради близких и любимых людей, но при этом не умеет простить им их ошибки и промахи. Найдутся дамы, которые примерят на себя ее судьбу, найдут массу ошибок в ее поведении и осудят ее за эти ошибки.
Конечно, можно сказать, что она не научилась прощать потому, что ей не прощали ничего в жизни. Но ты же знаешь, такие доводы действуют плохо: люди охотно прощают себя и не желают прощать других, поэтому, уверяю тебя, ей прощения не будет и от читателей тоже. И тебе вместе с нею.
Нам кажется, что это только другие идут на компромиссы с жизнью, а мы сами - воплощение принципиальности и последовательности.
С другой стороны, если наша жизнь - один большой компромисс, мы прощаем его себе и осуждаем тех, кто на компромисс не способен.
В любом случае, только свое поведение, только свои мысли и чувства склонны мы считать истиной в последней инстанции.
Мало кто способен не кривить душой даже наедине с собой - твоя героиня честна до жестокости к себе, до самоотречения.
Это не всем понравится.
Ты рисуешь ее ранимой и трепетно зависимой от чужого мнения - это тоже вызовет неприятие, искреннее или лицемерное, не важно, но вызовет. В настоящее время нельзя быть излишне чувствительной и непрагматичной - что ж ты ее такой сделала?
Будь готова к плохой критике. Кстати, а где вывод? Как, какой вывод? Повесть ты как назвала - "Математические досуги"! Героиня твоя хотела итоги жизни подвести - где они? У тебя повесть получилась без логического конца."
Я молчала. Что было говорить? Все было правильно.
Но переделывать я ничего не буду. Я нарисовала ее такой, какой она предстала передо мной, не жеманясь, не пытаясь казаться лучше или хуже, интереснее и значительнее.
Не я создавала ее образ - она сама создала его и подарила мне, щедро и бескорыстно.
Меня не было рядом с нею, когда она умирала, договорить мы с нею не успели. Всегда что-нибудь не успеваешь, если умирает человек - объяснить, рассказать. Признаться в любви и окружить заботой. Я не успела спросить об итоге.
А она сама - успела ли она сделать этот вывод?
Ничего не знаю.
Не знаю, насколько верно описала героиню.
Не знаю, какая судьба ждет эту повесть.
Знаю одно: не написать ее я не могла.
А выводы и оценку пусть делают читатели.
Их очередь.
Повесть теперь принадлежит им.

*****************************

ЕЩЕ ОДИН ЭПИЛОГ.

ИЗ ДНЕВНИКА...ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ.


"Кружится, кружится, кружится разношерстная толпа. Броуновское движение царит в ней. Люди хаотически, алогично перемещаются внутри нее, расходятся, продираются сквозь уплотнения, сталкиваются, расходятся, возвращаются назад... Все это кружится и топчется, курит и плюет, бранится и молчит, жует, смеется, поднимает пыль, вопиющую к небесам:"Отче, ты видишь? Где дождь?"
И вот уже дождь явился и начинает - сперва робок, а затем все решительнее - поливать толпу, мгновенно вооружившуюся разноцветными зонтами, кусками клеенки, пластиковыми пакетами.
Частично толпа редеет, но полностью не рассеивается и продолжает толкаться, разминая пыль, усмиренную дождем, в жидкую липкую грязь.
Шум дождя сплетается с шумом толпы в тугой жгут.
В густом воздухе зависают и дольше слышатся матерные слова, вскрики, визгливые вопросы, пренебрежительные ответы, гогот.
Табачный дым, сдавленный сверху и снизу, не в силах подняться и рассеяться над головами толпы или упасть ей под ноги и впитаться в грязь. Он висит на уровне лиц, особенно удушливый в плотной атомосфере дождя, вбирая в себя выхлопные газы, дым мангала, с которого продаются сомнительного вида шашлыки, смрадное дыхание толпы.
Невменяемость огромного монстрозного города вскипает вокруг толпы. Слух людей изнемогает от его неистового вопля, в котором смешались сотни звуков, каждый из них в отдельности способен ранить человека, смесь их просто убийственна.
И сама эта толпа добавляет в яростный голос города свою лепту:пронзительные голоса, косноязычная плебейская речь плещутся подобно серой воде половодья, несущей с собой дрянь, сор, грязь.
На мгновение образуется прореха в небесах и покажется в ней лик, глядящий с мрачным удовлетворением на кишащую внизу выгребную яму, лапа с когтями махнет, дирижируя, и тогда гнуснее заматерится толпа, глубже станет грязь, омерзительнее - запахи и лица.
И вот уже пропала мерзкая рожа безвестного дирижера, призрачный свет изольется из прорехи и разольется по небу, но быстро померкнет, угрюмый взор вновь любуется толпой, а позади всклоченной шевелюры бессильные лучи стремятся вырваться на простор.
И кишит, кишит, смердит и сквернословит толпа...
Да полно, так ли это все? Не туча ли просто прикрывает заходящее солнце?
Не рынок ли шумит-торгует?
Ах, все неврастения виновата - это она изламывает в своем кривом зеркале окружающий мир, приглушает краски, выпячивает уродство.
Пусты небеса. Нет в них ни света, ни тьмы, ни добра,ни зла,ни лапы когтящей, ни длани врачующей - ничего нет, кроме этого удушья, этого кошмара, звона разбитого стекла, встревоженных голосов.
Настольная лампа светит, чужие люди в комнате, пчелиное жало шприца, испарина и темнота....
Неврастения, это неврастения...
Я не боюсь...
Нервы...
...нервы..."


КОНЕЦ.

УРА!

Wednesday, 4 May 2005 17:43
leon_orr: glaz (Default)
Я ДОПИСАЛА ПОВЕСТЬ " МАТЕМАТИЧЕСКИЕ ДОСУГИ"!
СПАСИБО ВСЕМ, КТО ПОМОГ МНЕ СВОИМ ИНТЕРЕСОМ, СВОИМИ ОТЗЫВАМИ - ОНИ ПОБУЖДАЛИ МЕНЯ К РАБОТЕ И СТРОГОМУ К НЕЙ ОТНОШЕНИЮ.
ПОВЕСТЬ ГОТОВА - ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПОВЕСТЬ!
ДА ЗДРАВСТВУЮТ МОИ ЧИТАТЕЛИ И ДРУЗЬЯ!
БУДЬТЕ ВСЕ ЗДОРОВЫ И БЛАГОПОЛУЧНЫ.
РАБОТА ПРОДОЛЖАЕТСЯ.

Profile

leon_orr: glaz (Default)
leon_orr

April 2025

S M T W T F S
  12345
6789101112
13141516171819
2021 2223242526
27282930   

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Tuesday, 15 July 2025 06:52
Powered by Dreamwidth Studios