"Открылась бездна, звезд полна..."

[leon_orr]

В Батуми у нас был небольшой двор, весь поросший ровной зелёной травой вроде газона. Грядки окаймляли этот природный газон, а на самом открытом его месте лежало бревно.
В тёплые вечера, если не шёл дождь, я любила сидеть на этом бревне и смотреть в небо.

Военный городок, где мы жили, отличался свободной застройкой. Сборно-щитовые дома стояли вольно, смотрели в разные стороны и даже к единственной улице были обращены как попало - то боковой стеной с двумя окнами, то задней - совсем без окон, то застеклённой верандой-фасадом.
Фонари стояли только вдоль шоссе. Один у автобусной остановки, ещё один - на т-образном перекрёстке улицы с шоссе ( там же стоял ларёк, торговавший газированой водой и мороженым), да ещё над крыльцом военторговского домика всю ночь горела лампочка.

Территория батальона связи освещалась хорошо, поэтому на шоссе всё же было посветлее, но между нашими домами царила тьма египетская, лишь кое-где слегка раздвинутая светом из окон. Правда, в полнолуние фонари нужны не были. Свет Луны достигал такой силы, что выбеливал дорогу, траву, листья деревьев, крыши домов. Словно светящийся иней покрывал поверхность земли, обозначая малейшие подробности ландшафта и изгоняя тени даже из укромных уголков. Но это бывало только в полнолуние, а большую часть времени ночь за городом была темна и непроницаема.

По этой самой причине я больше нигде и никогда не видела такого неба, как там.
Оно было абсолютно и бескомпромиссно чёрным. Не наблюдалось ни малейшего намёка на синеву или фиолетовый цвет, о которых иногда приходится читать в книгах ( да я и сама в каком-то из своих текстов написала о чёрно-фиолетовой ночи). Надо мной куполом вздымалось чёрное покрывало глухого и глубокого чёрного цвета без бликов, оттенков и переливов.
И всё это покрывало было утыкано звёздами разной величины. Плотность их была настолько велика, словно кто-то разбил целый ящик зеркальных ёлочных игрушек, смешал осколки с мешком серебряной пудры да и высыпал эту сияющую смесь на чёрное платье из шерстяного крепа, живого места на нём не оставив.

При таком количестве звёзд казалось странным, что цвет неба, тем не менее, виден, мало того, он усугублял сверкание и сияние звёзд, и даже самые мелкие, имевшие вид пыли, светились.

Звёздный свет дрожал, мигал, пульсировал - казалось, звёзды подмигивают и сигналят, чтобы на них обратили внимание, но я и так глазела на них часами, пока мне не приказывали мыть ноги и идти спать.
С тех пор картина звёздного неба действует на меня завораживающе, только вот жаль, что, уехав из Батуми в четырнадцатилетнем возрасте, я не часто имела возможность видеть звёздное небо, а уж такое насыщенное, как там, и вовсе никогда.

Сумгаит был сильно промышленным городом. Сорок восемь крупных предприятий на сто тридцать тысяч жителей. И все эти предприятия работали в три смены и ночью были освещены.
В отличие от нашего загородного батумского посёлка, в Сумгаите улиц хватало, а улицы освещали фонари; надо признать, неплохо освещали.
Ну, и дома - сначала пятиэтажки, потом и повыше - тоже добавляли света: город работал в три смены, так что некоторые окна светились и по ночам: кто-то вернулся со смены, кто-то уходил на смену.
В общем, особенных звёзд в Сумгаите наблюдать не приходилось. Небо никогда не имело той глубины, как в Батуми, но вот Луна бывала хороша!
Всходила она над морем, а поскольку город расположен на высоком берегу, то видеть Луну вскоре после восхода ничто не мешало.

В полнолуние она являла собой невообразимое зрелище: огромный оранжевый шар висел над морем (да-да, классическая лунная дорожка дрожала и переливалась; всё, как полагается, для романтического вечера) и казалось, можно подгрести на лодке к нему поближе, оказаться прямо под ним и рассмотреть подробно. Это зрелище мне случалось видеть не часто: всё же лето даже и на юге имеет обыкновение заканчиваться, а в остальное время Луна в городе почти не была видна. Что уж тут говорить о звёздах!

В Москве, понятно, только звёзды над Кремлём светились! Луна тоже не слишком баловала своей компанией, а в Питере дела обстояли совсем плохо: жила я в самом центре, где и небо-то не всегда удавалось увидеть, а о Луне и звёздах я только помнила, что они - да! - существуют, в детстве не раз их наблюдала.

Но вот мы приехали в Израиль...
Сначала в Беэр-Шеву, так мало отличающуюся по уровню засветки от Москвы и Питера, что незачем напрягать шею и смотреть вверх: звёзд не увидишь всё равно.
Однако, переезд в пустыню, в посёлок из двухэтажных домов с участками коренным образом всё изменил.

Во-первых, перед моим домом на много километров простирается пустыня, которую ничто не заслоняет, только горизонт обозначен холмами.
А над пустыней висит гораздо более огромное пространство неба. Вид на него тоже ничем не загромождён - созерцай хоть целые сутки, что я и делаю иногда, особенно, если у меня бессонница.

Тут проблема иная, чем в крупных городах, хотя засветка тоже, будь здоров, какая! Наш крошечный городишко освещён так, как не был освещён центр Питера, когда я там жила. Фонари натыканы часто, один даже светит в мою спальню, вызывая раздражение и желание его разбить, но я сдерживаюсь.

Наша главная проблема - отсутствие дождей. Да, я опять о дожде. Это у меня такое камлание.

Когда долго нет дождя, наша глинистая пустыня пересыхает, а ветер срывает с неё слой тонкой пыли. С восходящими потоками тёплого воздуха эта пыль поднимается вверх и становится экраном между нашими глазами и звёздами, так что увидеть удаётся только самые крупные и "глазастые".
А в полнолуние Луна так освещает небо, что даже и "глазастые" звёзды прикрывают глаза - видимо, чтобы не ослепнуть.

Но если Луны нет, или она молодая, да если ещё и дождь прошёл... Пусть даже такой беспомощный, как сегодня утром - с полчаса всего, наверное, и побрызгал. Но небо промыл, и вечером мы могли наблюдать роскошную картину, более слабую, чем в Батуми, но уж что более яркую, чем в перечисленных мной городах - это точно.

Интересно, что здесь небо имеет оттенки. Оно отливает густой синевой, а на закате, когда солнце уже спряталось за холмами, но ночная темнота ещё не наступила, небо за западе имеет такой яркий и насыщенный тёмно-синий цвет, что даже мне он нравится, хотя оттенки синего не мои цвета.

В такие ясные ночи - после дождя - очень холодно у нас внизу, но очень красиво наверху.
Мы так интересно расположены! Мы видим кусок спирали Млечного Пути! В ясные холодные ночи она видна особенно чётко. А в ней ярко сияет Орион, мимо него пролетает Лебедь, и я каждый раз радуюсь, что Орион его не видит, несмотря на то, что Денеб - альфа Лебедя - очень яркая звезда. Орион не видит, не выстрелит, не убьёт.
Юпитер выглядит небольшим оранжевым пятнышком. Большая Медведица здесь перевернута вверх "донышком" Сейчас она видна плохо: её место на севере, а север у нас цивилизованный, следовательно - сильно освещён, не то что дикий южный участок неба над пустыней.

Вега в созвездии Лиры светит так ярко, что вокруг неё образуется беззвёздное пространство, как вокруг Луны. И даже странно, что крошечная Луна, которая находится чуть ли не в пределах пешеходной доступности от Земли, выглядит гигантом по сравнению с этой огромной и яркой звездой - так познается пространство.
Денеб в Лебеде светит слабее и размером он поменьше, а вот Альтаир в Орле крупнее и ярче. Но обе эти звезды уступают Веге - царице ночи, самой яркой звезде над моей головой...

Зима, и со мной нет моего Скорпиона. Когда он перестаёт светить в окно моей спальни, я понимаю: лето кончилось. Но тёмное пространство надо мной не прекращает своего неумолимого вращения, и однажды ночью я выгляну из окна, увижу закрученный скорпионий хвост и двойную звезду Антарес - альфу моего зодиакального созвездия - и пойму, что вернулось лето. Так познаётся время.

Ах, нет у меня телескопа...

В Батуми я ещё не знала высказывания Канта о звёздном небе над головой и нравственном законе внутри нас.
Но тем не менее, первая часть этого высказывания была прочувствована мною ещё тогда. Всю мою жизнь я испытываю трепетное изумление перед самым доступным и заметным чудом природы, всю мою жизнь смотрю в небо, ищу в нём звёзды и бываю счастлива, если нахожу.

***********

Вот приблизительная картинка того, что я вижу между десятью и одиннадцатью часами вечера, когда наши собачки выводят нас с мужем подышать свежим воздухом. Я иду, задрав голову, не глядя под ноги и рискуя упасть, но не смотреть в небо не могу:



Приблизительная она потому, что верна для Беэр-Шевы. Заодно имейте в виду, что для меня эта картинка перевёрнута "вверх ногами": север засвечен, я смотрю на юг.