МОЯ ПРОЗА. Если нельзя, но очень хочется

ЕСЛИ НЕЛЬЗЯ, НО ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ

Вика рассматривала плащ.
На кремовой поле сияло ржавое пятно, светлое в центре и более рыжее по краям.
- Ты где эту красоту заработала? - спросила Света. Она лежала на кровати перед телевизором и курила, время от времени посматривая на Вику.
- С зонта натекло, - коротко ответила Вика.
- Это сколько ж нужно было под зонтом идти, чтобы так качественно натекло!
- Я не шла, я стояла.

Света рывком села на кровати.
- Ты что, опять под его окнами торчала?
- Не торчала, а ждала.
- Какая разница!
- Весьма существенная. Торчат, когда уколятся, а я не колюсь, даже не курю, в отличие от некоторых, не будем показывать пальцем.

Света шумно выдохнула и снова упала на подушку.
- Ты больна, - сказала она с досадой, - это наваждение какое-то. В дождь, на другой конец города, чтобы торчать под окнами, испортить плащ и вернуться несолоно хлебавши.

Вика молчала. Всё это она много раз говорила себе сама, крепилась, держалась, но наступал момент, и она на двух автобусах и метро снова ехала к дальней окраине города и — вот именно торчала там, то фланируя возле подъезда, то глядя на тёмное окно.

Однажды ей повезло. Так же шёл дождь, и она стояла под зонтом, а он шёл к подъезду, сначала не увидел её, потом вдруг заметил, свернул к ней, обнял молча, и они потом часа два бродили по мокрым дорожкам парка, а дождь шуршал, и воздух был свежим и сладким.

Но это было давно, уже с полгода назад, наверное. Тогда шуршал весенний дождь, а этот, что испортил ей плащ, был злой, осенний, обещавший, что плащ, может быть, и не понадобится, что вот-вот нужно будет уже надевать пальто.

- Да ну, - мотнула она гривой вьющихся тёмных волос, - в химчистку сдам и всех дел.
- Ржавчина плохо отчищается, - меланхолично отозвалась Света, не отрывая взгляда от экрана.
Вика не ответила. Она и сама знала это и тем более не видела темы для обсуждения.

Она отнесла плащ в коридор и вернулась в комнату.
Света опять сидела на кровати, неудобно выставив вперёд ногу в гипсе: бежала за автобусом, каблук подломился, и теперь она сидела дома, ей было скучно, а потому она цеплялась к младшей сестре чаще, чем всегда.

- Слушай, - сказала она, - у тебя гордость есть?
- Какая гордость, о чём ты? - не поняла Вика.
- О женской гордости, курица! - рассвирепела Света.
- О чём, о чём?!
- Вот ты туда мотаешься, торчишь там под его окнами, но ты ведь ему не нужна! Была бы нужна, он бы уже сто лет назад здесь был бы! Бегом прибежал.
- Нуу, сто лет! Сто лет ни его, ни, тем более, меня ещё не было.
- Не паясничай!
- Да не паясничаю я, - устало отозвалась Вика, - чего ты ко мне привязалась?
- Того привязалась, что видеть не могу, как ты свою жизнь калечишь и зря время убиваешь.
- Да-да, время ужасно не любит, когда его убивают, - меланхолично отозвалась Вика.
- Вот именно! И жизнь тоже. А ты их убиваешь. Оглянуться не успеешь — и всё, пшик, жизнь прошла, а у тебя ничего нет.
- А что у меня должно быть?
- Всё. Дом, семья, дети — жизнь!
- Ну, дом у меня более или менее есть, - квартира была викина, Свету из больницы привезли к сестре, потому что муж её уехал в командировку, ухаживать за ней было некому.
- Это не дом, это квартира. А я имею в виду домашний очаг.
- А что, квартира без детей не домашний очаг?
- Нет. Это место ночлега и всё.
- Для тебя, пока Серёжки нет, а я здесь живу.
- Ага, живёшь! Сидишь и ждёшь — вот что ты делаешь.

Вике надоело перебрасывание пустыми словами. Света уже не в первый раз затевала этот пинг-понг, для неё это было чем-то вроде тонизирующего душа, а Вику доводило до белого каления, но ей было жалко сестру, у которой то нога болела, то под гипсом чесалось, то обуревала тоска по мужу и своей квартире, где она была хозяйкой и не зависела ни от кого.

Вика прошлась по комнате и заговорила — сначала негромко, а потом всё более горячо и напористо.

- Мы разные с тобой, почему ты не хочешь понять это? Вот, допустим, понравился тебе мужик — до смерти понравился. Вы познакомились, даже, может быть, встречались, что-то даже, может быть, у вас было, и вдруг он пропал с радаров. Что ты будешь делать?
- Ждать, - коротко ответила Света, - буду ждать, пока он сам придёт.
- А если не придёт, так и прождёшь всю жизнь?
Света молчала. Она не стала ждать всю жизнь, она вышла замуж за Серёжку, который бегал за ней с пятого класса, и вдруг, неожиданно для себя, то ли привыкла к нему, то ли прикипела — она не знала. Страсти никакой она не испытывала, не то что в прошлый раз, но муж был уютен, с ним было спокойно, и она ни за что не хотела менять свою жизнь.

- А я не хочу ждать, понимаешь! - вдруг закричала Вика. - Не хочу! Их ждёшь-ждёшь, они это знают и не идут, потому что знают, что могут припереться в любой момент и застанут ждущую дуру дома, потому что она лишний раз выйти за хлебом боится, чтобы его не пропустить, если вдруг соизволит припереться!
Я не хочу ждать, - почти шипящим тихим голосом повторила она, - я его хочу, понимаешь?
- Толку от твоих хотений! Ты же всё равно его никак не можешь поймать.
- Поймаю, рано или поздно, но поймаю.
- Вика, но ведь он женат и разводиться не собирается.
- Тю! - удивилась Вика. - А это тут при чём?
- Как это — при чём? Я тебя не понимаю!
- Света, да не нужен он мне в качестве мужа! Я вообще замуж не собираюсь.
- Как это? А что же ты собираешься?
- Собираюсь жить одна в полном удовольствии.

Бедная Света даже заикаться начала:
- Тогда зачем ты его ловишь?
- Неужели не знаешь? - прищурилась Вика. - Три года замужем и всё ещё не поняла, зачем мужик нужен? Уж поверь, не картошку с базара носить.

Света смотрела на сестру и не знала, что сказать. Вот уж, действительно, разные — просто как будто и не родственницы.

- Кстати, - медленно начала она, - давно хочу тебя спросить, - и тут же перебила сама себя, - если не хочешь, не отвечай!
- Да говори уже, - ответила Вика.
- Вот он уходит от тебя к своей Китти — тебе это всё равно? Ты не ревнуешь?
- Ты знаешь, нет. Что он делает, когда не со мной, не имеет значения. Какая разница? Неинтересно мне. Ты знаешь, мне даже не нужно, чтобы он приходил каждый день. Я вот смотрю на семейные пары, как вы толчётесь целыми днями и ночами друг возле друга, и понять не могу, почему вы до сих пор друг друга не поубивали. Ведь можно до визга надоесть друг другу!

Света молчала. А что было говорить, если всё было так, как говорила эта сумасшедшая девица, её младшая сестра — она иной раз была готова сбежать на необитаемый остров, лишь бы не разговаривать, не смотреть и чтобы на неё не смотрели добрыми и преданными глазами. Но при этом ей ничего не хотелось менять в её уютной жизни.
«Когнитивный диссонас однако, - подумалось ей модным клише. - Стресс и неудовлетворённость жизнью».

*****

Вика была права в своих ощущениях: уже через пару дней дождь, без всякого предупреждения, сменился снегом, и валил тот снег без перерыва чуть ли не неделю. Всё завалил, дворники не справлялись, всюду высились сугробы, плащ потерял актуальность. В химчистке пятно удалили, и Вика убрала плащ в стенной шкаф. Из этого же шкафа она достала шубу и сапоги, и шапку, и бог ещё знает, сколько разных тёплых вещей — всю эту сбрую, которая на всю жизнь превращала её в кокон, где она сидела, никому не видная и неинтересная.

Серёжка вернулся из командировки, забрал Свету, Вика вылизала квартиру, и жизнь снова пошла своим чередом — без ненужного словесного пинг-понга и страха за сестру, смешанного с досадой на неё.

Снегопад однажды прекратился, и она вдруг, не планируя этого заранее, снова, на двух автобусах и метро, отправилась в путешествие на край земли.
Окно было освещено. Она знала, что это — окно кухни. Он сидел за столом боком к окну. С ним был какой-то мужик с длинными вьющимися тёмными волосами и висячими усами. Они, видимо, пили. Она видела, как они чокались, понимала, что от него будет пахнуть водкой, и заранее раздражалась.

Но вот усатый встал, и они ушли из кухни, но в комнате не появились — в комнате тоже был включен свет, она хорошо просматривалась.
Вика пошла вокруг дома к подъезду, решив, что усатый, видимо, собрался уходить.
Она не ошиблась — через минуту тот вышел из подъезда.
- Извините, - сказала ему Вика. Он остановился выжидающе.
- Вы из десятой квартиры вышли?
- Нет! - ответил он. - А что надо?
- А какая вам разница, - раздражённо ответила она, - раз вы не оттуда?

Он постоял, постучал себя пальцем по носу и вернулся в подъезд.
Она слыхала, как он звонил, как открылась дверь, раздались неясные голоса, потом звук шагов, сбегающих по лестнице, и он выскочил из подъезда, кинулся к ней и сразу обнял.
- С ума сошёл, - сказала Вика, - раздетый! Простудишься!
Усатый тоже вышел из подъезда, посмотрел на них с завистью, помахал рукой и ушёл в сторону шоссе.

- Он сказал: - Тебя там такая чувиха спрашивает! - засмеялся он. - Я сразу понял, что это ты. Ты почему так долго не приходила?
Вика молчала. Незачем ему было знать, приходила она или нет. Может быть, когда-нибудь она ему и расскажет про дождь, испорченный, но спасённый плащ и про то ощущение дома, охватившее её, когда он её обнял.

7 ноября 2020 года.
Израиль