leon_orr

От Шагала до Сегала: невежество или самопиар?

29.04.2012

Пару лет тому назад мне довелось прочесть статью художника Леонида Зейгера о профессионализме в изобразительном искусстве. Этот вопрос периодически поднимается в художнической среде. Сегодня невозможно не затронуть его вновь в связи с выходом в свет грандиозного печатного продукта - грандиозного по объему, формату, весу и силе притяжения. Книга называется «Современное израильское изобразительное искусство с русскими корнями», автор - Галина Подольская.

Любая книга начинается с обложки. В данном случае пред нами твердый переплет в светло-серых пятнах, поверх которых написаны небрежно коричневые буквы названия, в левом верхнем углу - столь же невнятная салатная виньеточка дубовых листьев. Открываем переплет - форзац такой же серый, с невнятным изображением корней некоего дремучего растения. Как известно, одежка книги должна быть выразителем ее содержания художественными средствами. В данном случае одежка невнятна, безлика и безадресна - хотя речь вроде идет о книге, посвященной «лучшим мастерам современного израильского искусства»...

Перелистываем страницу форзаца, и нам открывается новый разворот: справа - объяснение о значении этого издания на двух языках, слева - яркий цветной портрет на всю страницу автора книги. И тут закрадывается мысль, что перед нами - монография Галины Подольской в завуалированной форме. Следующий титульный разворот: слева - «Современное израильское изобразительное искусство», справа - перечень фамилий: от Шагала до Сегала. Все это подбито через весь разворот голубой чертой. Слева под чертой - «с русскими корнями», справа - опять перечень фамилий: от Аджиашвили до Яхилевича. Далее дублируется точно такой же титульный разворот на английском языке.

Смею заметить, что современное искусство означает искусство, отражающее время его создания. Специалисты и хронологи по произведению определяют, как минимум, десятилетие, характерное для данного произведения. На английском современное обозначается термином contemporary. Термин же modern, как написано на титуле, определяет передовое искусство начала ХХ века, за ним идут постмодернизм и последующие «измы». Даже доморощенному искусствоведу, а уж тем более арт-критику не к лицу обижать наших постсоветских художников.

Далее о макете: следующий разворот занимает техническая страница с перечнем лиц участников издания, «...издание осуществлено при поддержке», ниже - «Галина Геннадиевна Подольская, академик Израильской независимой академии развития наук, доктор филологических наук, писатель, искусствовед». Ниже - владельцы авторских прав (полный список художников). Ниже - «работы из семейных собраний…» (большой список). На следующей странице - «владельцы семейных собраний…» (список), далее - «музеи, галереи, где находятся работы...» (перечень на полстраницы, ниже - «памятники…» (список), ниже - «репродукции работ в музеях...». Далее - то же на английском. Следующий разворот - «Содержание», слева на русском, справа на английском. Следующий разворот - слева в верхнем углу посвящение «Моим соотечественникам, созидающим искусство Израиля», справа - «Предисловие». И тут пошел весьма развернутый текст.

Дизайн этого толстенного книжного блока (740 стр.) организован так несуразно, что пользоваться книгой для читателя крайне затруднительно. После многостраничного вступления со множеством отдельных глав - рубрик, следуют жизнеописания художников в четырех разделах: Марк Шагал, художники Первой алии, художники Са-нура, художники Большой алии (1990-2010). Далее - «лирический» текст (2000-2010) на 30 страниц. Затем «лирическое» заключение, весьма пространное, и, наконец, самый важный текст: «ОБ АВТОРЕ» (Биобиблиографическая справка. Публикации Г. Подольской об изобразительном искусстве Израиля) на 14-ти страницах.

Уместно заметить, что в это же время вышло издание в трех томах Александра Фильцера о еврейском искусстве художников - выходцев из СССР. Это действительно капитальный труд, значительный исторически, культурологически и эстетически. Где лишь в первом томе на странице внизу - семь строчек мелкого шрифта об авторе.

После 320-ти страниц сложнейшего текста Подольской о книге, о художниках и о себе следуют 144 страницы цветных репродукций и список этих работ. После этого - концепция книги, творческие биографии, резюме статей и сведения об авторе на английском языке - все это на 105-ти страницах. Затем следуют 112 страниц черно-белых репродукций этих же художников и список их работ. Завершают издание концепция книги и статья «Об авторе» на иврите.

Нетрудно представить: если я читаю увлекательный рассказ о каком-то художнике и хочу ознакомиться с его творчеством, мне нужно покинуть этот раздел, найти в оглавлении страницу «цветные репродукции», затем начать искать в этом разделе картинки этого художника. Не найдя картинок, я вынужден найти раздел «черно-белые репродукции» - и продолжить поиск интересующего меня художника. К этому времени, перелистывая сотни страниц и десятки фамилий, я уже забыл, кого искал. Но даже удержав в памяти фамилию А. Окуня, Ю. Сегаль, Р. Шецена и других, ты не можешь найти их работ, так как их вообще нет в книге (!).

Полная неразбериха и в нумерации страниц. Один и тот же раздел нумеруется в иврите одной цифрой, в английском - другой, причем указанной страницы вообще не имеется. Подобный непрофессионализм присутствует и в шрифтовом хозяйстве. Все заголовки статей и разделов набраны почему-то старославянско-грузинским шрифтом, и даже английские заголовки - верх шрифтового безкультурья. Заканчивается раздел цветных репродукций, на следующей странице - рубрика «Цветные репродукции». Перелистываем страницу: слева - чистая страница, справа - снова заголовок «Цветные репродукции», где следует перечень цветных репродукций.

Теперь о главном: о содержании. Поскольку текст книги написан доктором филологии, к нему испытываешь особое уважение и трепет. С первой же страницы погружаешься в лингвистические трюки автора. На обложке, на титуле и далее в тексте перечисляется содержание: эссе, зарисовки, этюды, очерки, статьи. Хотелось бы постичь разницу между зарисовкой, этюдом и очерком. Тексты перенасыщены употреблением, к месту и без, терминами: эмоционально, эстетически, фантазийный абстракт, фигуратив, эстетическое бытие, полифония цвета, инвенции, глубина акрила, свет, удар мазка, цвет звука, звук цвета, луч цвета, феерия цвета, радость цвета, эстетико-художественный, акупунктурный штрих и множество подобных рефренов.

Стоит процитировать следующие авторские пассажи Галины Подольской: «с единственным условием Света - быть художником», « Без гуманизма - искусство не искусство», «В искусстве должен быть воздух для читателя как зрителя и для зрителя как читателя», «Их талант и профессионализм подарили культуре Израиля многоструйность» (о русскоязычных художниках). «Человек у стены» в ее экзистенциальной близости так и не прорастает тоталитарности давящего бетона. Этим временем под высоким давлением определяется неравномерность биения художественного пульса скульптуры, который то учащается, то замирает - в зависимости от динамичности развития стержневой основы главных образов и отливки их духовного ядра». Таких примеров в книге множество - на отдельную книгу, но имеются аспекты еще более важные, которые не заметить невозможно, это искусствоведческое кредо.

Хотелось бы, чтобы кто-то из руководства «Союза профессиональных художников», главным идеологом которого является автор фолианта, объяснил мне, читателю, фразу: «…важные синхронистические контексты развития русскоязычного искусства в русле израильского…». Или: «Пожалуй… искусство невозможно без мистики. Но и без художественного уровня тоже». Или: «изучать выкрутасы творчества…». Много пассажей в адрес специалистов, к примеру: «Быть беллетристом, констатирующим даты рождения, этапы творчества, обозначающим направления в искусстве, в общем-то нетрудно, если за плечами навыки научно-исследовательского труда. Но зачем? Если это не побуждает читателя сорваться с места и от «чтива» устремиться к встрече с искусством визуальным?» После такого чтива хочется устремиться! А из таких перлов можно насобирать материала на отдельную книгу.

В этой же содержится около 80-ти статей о разных художниках, в каждой - по две, три и более страниц. Об одном из ведущих художников современного Израиля Александре Окуне - одна страничка колкостей: «…он острослов и написал книгу о кулинарии с поэтом «Гурманом - Губерманом». Далее до конца страницы - язвительный перечень блюд и рецептов из их книги. При этом, как уже сказано выше, ни одной работы художника Окуня в книге нет. В подобном тоне ведется и разбор творчества прекрасных и успешных художников Юлии Сегаль, Галины Блейх и других. При этом невозможно не упрекнуть автора в системном языковом «выкаблучивании» (Г.П.) на 400 страницах текста.

Красной нитью через всю книгу проходит ударный лейтмотив о профессионализме и Союзе профессиональных художников. И тут не удержаться от возмущения безграмотностью и произволом в понимании терминов этой категории. Я убежден, вообще-то, что художники всегда делились на талантливых и не очень, на великих и средних. Когда-то я пытался войти в Союз художников Иерусалима, предоставил высокой комиссии более 5-ти больших картин, папку графических листов и рюкзак документов об окончании средних и высших художественных заведений, о членстве в творческих союзах двух стран. И тем не менее, меня в Союз не зачислили - не потому, что сочли непрофессионалом, а потому, что уровень моих работ не соответствовал уровню искусства в Иерусалиме. Как-то в деревне художников за вечерним чаем собралось более 20-ти художников из разных академий Союза ССР, и глава деревни задал провокационный вопрос: что такое профессионализм в искусстве? Каждый художник высказал свое мнение. Мнения были разные. Ни одного внятного определения так и не прозвучало.

В Иерусалиме творит блистательная Меня Литвак - не профессионал, но дай Б-г каждому, и таких примеров в мировом и израильском искусстве масса. Помню беседу с замечательным человеком, одаренным художником Зелием Смеховым: обсуждая одну из его новых работ, я заметил: «ты, Золя, профессионал». Этот мудрый человек оборвал меня, сказав: «я не профессионал, я честный ремесленник». Так вот, многие «профессионалы» путают два этих понятия.

Прочитав книгу Галины Подольской, я многое постиг для пользы личной практики в творчестве. Я до сих пор не понимал, почему мои работы не покупают и не принимают к экспозиции на выставках. Теперь мне ясно, что в моих работах отсутствуют базисные критерии живописи: композиция, свет, тень, воздух, вода, музыка цвета, лучи цвета, его полифония, сентенции, звук, радость, феерия, фигуративность, эстетическое бытие в мире.

Форзац книги "Русские корни израильского искусства"

Никогда не обсуждал и не осуждал работы коллег, мне безразлично, кто и как закрашивает холст или бумагу, но, когда публично декларируются и выдаются манифестом единственно верные пути развития искусства, отдельные имена и их произведения, я имею право на свое мнение, тем более, если это касается характеристик и ярлыков творчества целого класса, частью которого являюсь я сам и уважаемые мною коллеги.

Я до сих пор не понимаю, что значит Союз профессиональных художников. Я понимаю, что означает создание амуты для получения денег на выставочную деятельность, но когда, господа, вы выходите на манифестацию, то извольте отвечать за все лозунги и заявления. Не хочу переходить на личности, читатель сам сможет насладиться откровениями в разделе «Нераздельный ствол», подзаголовок - «О чем глаголят мэтры живописи». Я искренне сочувствую одаренным состоявшимся художникам - Семену Аджиашвили, Анатолию Баратынскому, Галине Блейх, Борису Карафелову, Вениамину Клецелю, Юлии Лагус, Борису Лекарю, Михаилу Яхилевичу, Эдуарду Пасховеру, Юлии Сегаль, Зелию Смехову, Михаилу Моргенштерну, - ставшим заложниками дешевой рекламы, а, точнее, саморекламы автора этого издания, откровенного пиара с заявкой на эпохальное событие в литературе и благодарность «русской» алии.

Отсюда - «многоструйность» затяжных текстов, обширнейшие «мемориалы» о каждом из художников, столь же обширнейший раздел «Об авторе», подробнейший перечень рецензентов, редакторов, благотворителей и благожелателей с громкими именами. Понятно, отчего и зачем искусствоведческая безграмотность гримируется под «эссе» и иже с ним. Но совершенно не понятно, отчего и зачем притянут великий Марк Шагал к перечню русскоязычных художников (напомню название книги: «Современное израильское изобразительное искусство с русскими корнями»). Под это название совершенно насильственно притянуты имена мастеров, среди которых - Аарон Априль, Александр Окунь, Ян Раухвергер, - давно являющихся известнейшими израильскими художниками не благодаря своим корням, а благодаря умению адаптироваться в общеевропейское искусство. Убедительным фактом яркого пиара является и то, что книга о 80-ти художниках под таким емким и спорным названием открывается цветным позерским фотопортретом автора книги и закрывается живописным полотном театрально-журнально-парфюмерным, с портретным изображением того же автора.

Название книги интригует и сразу же вовлекает в сложнейшую профессиональную дискуссию. Однако содержание книги ни в коей мере не раскрывает ее названия, лишь привносит многоструйную (Г.П.) фривольность изложения ее сути. Думаю, не в каждую почву можно всаживать любые корни. Если почва не принимает - не надо ее насиловать. Легче сделать свежую прививку саженцам.

Юрий Островский-Головаш,
художник,
Иерусалим

ОГЛАВЛЕНИЕ. БЕЗ РУБРИКИ