leon_orr | Recent Entries

Уже много лет я, перед тем, как лечь спать, пью кефир.
Когда-то пила его из большого стеклянного стакана с эмблемой московской олимпиады, но стакан разбился, пришлось приспосабливать новую посудину.
Нужно сказать, что отношение к посуде у меня строгое: не все продукты и не из любой посуды можно потреблять — для всего есть свои чашки-стаканы-тарелки, и меня раздражает, когда кто-нибудь из домочадцев использует их не по определённому мной назначению.

Молоко и кефир я люблю пить только из стеклянных стаканов и чашек, причём, стаканы должны быть большими, пусть даже заполненными лишь наполовину.
В последнее время я пью кефир из стеклянной чашки с орнаментом из выпуклых цветочков, а если она в этот момент оказывается в посудомойке, то из высокого тонкого стакана.

Но некоторое время назад и эта чашка, и стакан попали в мойку одновременно, и мне не оставалось ничего иного как воспользоваться чашкой из фарфора.
Чашка эта белая, украшенная концентрическими кругами чёрного цвета. Имеет форму перевёрнутого усечённого конуса. Симпатичная, не не более того. Недорогая чашка, кем-то подаренная. Сама я уже давно чашки не покупаю — такое у меня скопилось их количество, что впору открывать посудный магазин и служить в нём слоном.
Иногда я пью из этой чашки кофе с молоком — это важное уточнение.

Итак, не подозревая ничего плохого, я налила в белую чашку с чёрными кругами кефир и попивала его неторопливо, читая одновременно ленту Фейсбука.
Я очень чётко помню, что допила кефир до последней капли — даже слегка голову запрокинула, чтобы в чашке ничего не осталось.
Выпила кефир, почитала ещё минут десять и решила, что пора ложиться.
Взяв чашку, чтобы отнести её на кухню, я обнаружила в ней кефир.
Удивилась, но кефир допила и пошла к раковине.

Включив воду, чтобы замочить чашку, я увидела, что кефир из неё никуда не делся — как было его пальца на два, так и есть, хотя я ведь его выпила и даже сейчас ещё чувствовала его вкус.
Мысленно пожав плечами, я выпила и этот кефир, чувствуя при этом непривычную тяжесть в желудке: один стакан кефира такого ощущения никогда не порождал.

В общем, я плюнула на непонятное — очень уж хотелось спать — и залила чашку водой, невзирая на выплёскивающийся из неё кефир.

Утром я решила чашку испытать. Дело в том, что я, как я уже написала раньше, иногда пью из этой чашки кофе, и никогда она таких фокусов не устраивала. Поэтому нужно было доказать себе, что я, может быть, просто увидела манипуляции чашки во сне: я часто вижу настолько реалистичные сны, что, проснувшись, не сразу понимаю, было ли всё произошедшее во сне или всё-таки наяву.

Я налила в чашку свежего кофе и выпила его вприкуску с фиником.
Через десять минут заглянула в чашку.
Чашка была пуста.

Тогда я её вымыла и налила воды.
Результат был тот же. А вот это меня немного огорчило: было бы замечательно хотя бы на воде сэкономить, но где уж тут!

Чего только не пила я в последующие дни из этой чашки: чай, бульон, апельсиновый сок, маринад из-под огурцов, даже вино — толку чуть: чашка оставалась пустой после опорожнения.
И только кефир с тупой неизменностью появлялся вновь и вновь.

Честно говоря, я уже слегка озверела!
Посудите сами: было бы замечательно иметь в хозяйстве скатерть-самобранку, правда? Мне уже наскучило готовить еду чуть не каждый день, я бы с радостью отдохнула.
Но представим на минуточку, что эта скатерть каждый раз выставляет только одно блюдо — оно обязательно должно осточертеть, пусть даже это будет фуа-гра или омлет с трюфелями!

Или, допустим, неразменный шекель… нет, лучше доллар… хотя какой толк от одного доллара?! Пусть будут неразменные сто долларов, но тратить их можно в одном-единственном магазине — например, спорттоваров.
Сколько тех спорттоваров нужно двум людям в возрасте, особенно, в условиях эпидемии, карантина и обладании не слишком обширного жилья — всего-то сто двадцать квадратных метров полезной площади!

Вот и эта чашка оказалась такой самобранкой (хотя это не совсем точно, потому что слыхали бы вы, как бранила её я, обнаружив её утром пустой после какао, но с кефиром поздней ночью!), такими бесполезными долларами — просто пустой балласт на моей шее!
Причём, когда мне понадобился кефир для оладий, то эта гадюка не захотела мне его выдать: ей, видите ли, необходимо, чтобы я сначала в неё этот кефир налила, выпила, а уж потом, так и быть, она мне выдаст тридцать миллилитров его же, а если мне их мало, то пусть я выпью ещё и лишь тогда получу ещё тридцать!

Какое-то извращённое издевательство, честное слово!
Вадиму Шефнеру когда-то повезло с бутылкой, в которой не переводилось вино — вот это я понимаю, вещь! От такой бутылки и я не отказалась бы.
Но непрерывный кефир, причём, только ночью?
То ещё счастье.

Я сейчась пью из неё черный кофе вприкуску с арахисом в чёрном шоколаде и думаю, а не разбить ли мне её «случайно» - полы-то у нас каменные, а уронить чашку всякий может.
Что скажете?
Как мне поступить?

2 марта 2021 года
Израиль

На том берегу, на том берегу

клубится туман.

Сюда просто просится рифма

"тоска и обман".

На том берегу, на том берегу

себя не найти.

Сюда просто просится рифма

"пойми и прости".

Да-да! На том берегу

прервётся мой путь.

Ну, как не придумать рифму

"прощай, забудь"?!

На том берегу, на том берегу

ждёт светлый сон,

но как - без слов и без рифмы -

не близок он!

27 февраля 2021 года

Израиль

История еды

ПАШТЕТ

Паштет, как и многие другие известные на весь мир блюда, имеет достаточно запутанную историю и сразу несколько вариантов своего места происхождения. За звание истинной родины паштета многие века непрерывно ведут борьбу Франция и Германия, однако, есть версия того, что он возник еще в Древнем Риме. На самом деле, первое упоминание о чем-то, похожем на паштет, принято датировать 2500 г. до н.э. Именно к этой эпохе историки отнесли найденные в дельте Нила барельефы с изображением насильственного откорма гусей – как для фуа-гра.

Прямых свидетельств о том, что древние египтяне именно в тот период как-то использовали гусиную печень, не сохранилось; известно лишь, что они высоко ценили гусиное мясо. Однако историки утверждают, что древним семитам, жертвам египетского рабства, в 15 в. до н.э. был хорошо известен способ приготовления того, что сейчас принято называть фуа-гра. Этот рецепт был позаимствован у греков – от них же узнали об этом изысканном блюде и римляне.

На заре Средневековья появляются упоминания о паштетах из других продуктов. Например, о гигантском заячьем паштете, которым жители Шартра накормили воинов Аттилы, дабы задобрить свирепых гуннов. Такой дипломатический ход оказался весьма удачным – завоеватели объелись настолько, что сочли за излишний труд завоевывать хлебосольный город.

По одной из версий, слово «паштет» — немецкого происхождения. Pastete в переводе означает «пирожок», «начинка». Название достаточно точно отражает способ приготовления и суть этого блюда: паштет представляет собой фарш из различных ингредиентов. Это может быть мясо, птица, грибы, яйца, ливер,причем зачастую ингредиенты смешиваются в тех или иных рецептурах.

Паштет появился на свет не только благодаря фантазии поваров, но, в первую очередь, из-за приземленного стремления мясников пустить в ход практически всю тушу животного, минимизировав отходы.

Конечно же, в те давние времена наряду с дешёвыми блюдами для простонародья существовали и кулинарные шедевры для столов патрициев. Для них паштеты делались в основном из свинины, но с использованием редкостных и экзотических ингредиентов, таких например, как птичьи языки.

Надо сказать, что претензии Франции на звание родины паштета наряду с Германией небезосновательны. Дело в том, что по другой версии, слово «паштет» произошло от французского pate, что в переводе означает «тесто». Перевод можно понимать двояко: во-первых, как известно, паштет представляет собой тестообразную массу,а во-вторых, паштет во французской кухне часто представляет собой начинку для круглых пирогов.

Интересна история возникновения самого паштета фуа-гра. Его рецепт был создан в 1778 году. Тогдашний правитель города Страсбурга и маршал Франции маркиз де Контад поставил перед своим поваром Жаном Пьером Клоза задачу: создать изысканное кушанье, которое станет изюминкой французской кулинарии и порадует гостей незабываемым вкусом. Повар нашел решение, приготовив выпечку с печенью, запеченной с салом в печи. Новое блюдо - pate de fois gras (паштет из гусиной печени) - произвело фурор на светском ужине, о нем тут же доложили монарху Людовику XVI, который, попробовав, сразу же полюбил это кушанье.

Кулинарный гений повара был вознагражден 20 пистолями и, самое главное, — патентом на производство. Повар разбогател,а Страсбург стал паштетной столицей Франции.

Бытует мнение, что только два продукта имеют право на эпитет “королевский” — черная икра и страсбургский паштет. Судя по цене, это действительно так.

Помимо гусиной печени, со временем для приготовления фарша стали использовать самые разные продукты. Появились вегетарианские паштеты, паштеты из морепродуктов. После Великой французской революции это изысканное блюдо перестало быть деликатесом для высших слоев общества, став достоянием всем нации.

Пожалуй, самые знаменитые строки о паштете принадлежат А.С. Пушкину:

Пред ним roast-beef окровавленный,

И трюфли, роскошь юных лет,

Французской кухни лучший цвет,

И Страсбурга пирог нетленный

Меж сыром лимбургским живым

И ананасом золотым.

Во фрагменте поэмы великого русского классика упоминается знаменитый страсбургский пирог из Франции,высоко ценимый в высшем обществе царской России.

Страсбургский пирог представляет собой паштет, запеченный в тесте, который заливают расплавленным маслом или смальцем. Такой способ приготовления, помимо всего прочего, позволял транспортировать паштет на длительные расстояния, именно поэтому в “Евгении Онегине” Пушкин описывает его словом “нетленный”.

Считается, что именно в виде Страсбургского пирога паштет впервые попал в Россию, и он настолько сильно понравился русскому народу, что на пике его популярности стали даже открываться специальные паштетные, где продавали эти пироги.

Только позже паштет начали готовить как самостоятельную закуску без теста и смальца. Роль теста стала выполнять специальная глиняная посуда - террин. Как вы можете догадаться, паштеты часто называют терринами именно поэтому.

Двадцатый век предъявлял свои требования ко всему, поэтому еда должна была соответствовать духу времени и отвечать требованиям портативности, долгого срока сохранности, легкости транспортировки, чтобы обеспечить потребности военного времени. Так появляется паштет в консервной банке, сильно отличающийся от того роскошного блюда из средних веков, да и отношение к продукту сильно изменилось.

Эпитет «нетленный» - не просто фигура речи. В Петербург пирог из Страсбурга доставлялся в специальных ящиках, наполненных льдом, а между начинкой и тестом добавляли прослойку из смальца. Так деликатес сохранял свои вкусовые качества и свежий аромат, несмотря на долгую дорогу.

И по сей день традиция выпекания страсбургского пирога жива, о чем свидетельствует его продажа в многочисленных кулинариях Франции.

Мы привыкли воспринимать паштет как легкую закуску,которую можно, не утруждая себя долгой возней на кухне, подать к праздничному столу, а то и вообще на бегу намазать на хлеб.
Тем удивительнее читать, как описывает А. Дюма обед Гримо и виконта де Бражелона в романе «Двадцать лет спустя»: «Они съели целый паштет без остатка и выпили до дна бутылку старого маконского вина».
Современному человеку с трудом удается представить, как два здоровых мужчины могут пообедать паштетом (опять же, в современном понимании этого слова). А между тем, во времена мушкетеров, да и много раньше паштет был самостоятельным блюдом, притом очень сытным, вполне способным утолить голод двух взрослых мужчин. Его подавали, отрезав большой ломоть, залитый соусом кумберлан (камберленд), который готовился из яблочного пюре с добавлением смородины, пряностей и вина.

Тщеславие королей,желавших удивить гостей необычными блюдами, сподвигало поваров создавать истинные кулинарные шедевры.
Вот, например, Шартрский паштет. Считается, что изобрели его 24 февраля 1594 года для празднования после коронации в Шартрском соборе Генриха IV Наваррского.
Начинка этого роскошного лакомства состоит из свинины, телятины, фуа-гра, печени и потрохов куропаток, фисташек и специй. Все это маринуется в коньяке, а потом выпекается в оболочке из теста в форме митры.

Недаром герой “Преступления Сильвестра Бонара” Анатоля Франса говорил: «Я ел шартрский паштет, – а одного его достаточно, чтобы любить отечество…» Можно сказать, что сегодня и Шартр - неофициальная столица паштетов: там ежегодно проводится Национальный конкурс паштетов французских провинций.

Особая разновидность паштетов — рийет (lа rillette), появился в Турени. Название происходит от местного словечка rille, «свинина». Французские крестьяне были экономны и клали в рийеты даже требуху и уши свиней. Сейчас рийеты делают не только из свинины, но и из уток и гусей, кролика и рыбы.

Фуа-гра производится во многих регионах Франции.
В Тулузе делают воздушную фуа-гра цвета слоновой кости; в Старсбурге – розовую и твёрдую. Фуа-гра из Бордо подходит к горячим блюдам; из Перигора – к холодным.

Пара слов о том, как паштет следует сервировать.
Если вы не знали, то есть паштет, просто намазав его на хлеб, с точки зрения французского этикета, непозволительно.
- Террины должны подаваться на охлажденных тарелках. Есть их надо только вилкой, без ножа.
- Паштеты-пироги режут непосредственно перед подачей на стол специальным ножом без зубцов. Нож этот каждый раз перед тем, как отрезать ломтик, опускают в горячую воду,тогда он плавно режет паштет, сохраняя форму кусков.
- Если вы сервируете закуски на фуршетный стол, то паштет все же подается на хлебе. Но не мажется на него, а выкладываются ровными ломтиками. Вот так все непросто, зато вкусно!

Польза паштета - в высокой концентрации белков и витаминов. Наиболее питательными и полезными являются:
• Паштет из печени трески.Рыбья печень содержит рыбий жир, коллаген, витамины В, РР, Е, и ряд других микроэлементов, включая железо, способствующее повышению гемоглобина.
• Печеночный паштет насыщен протеином и аминокислотами.
• Отдельные виды паштетов полезны для лечения ЖКТ.
• Способствует восстановлению организма после операций и травм. Благодаря содержащемуся в составе паштете полисахариду гликогена способствует восстановлению клеток организма.

“…Маго хлопнула в ладоши и велела подать себе паштет из щуки, вареные яйца, творог с пряностями, ореховое варенье, персики и белое вино Шато-Шалон.
– Нынче пятница – постный день, – пояснила она.
Солнце, поднявшееся над крышами Парижа, заливало своим светом это счастливое семейство.
– Поешь немножечко. Паштет из щуки не повредит, – посоветовала Маго дочери…”
М. Дрюон, “Негоже лилиям прясть”.

Серия из семи романов Мориса Дрюона “Проклятые короли” посвящена истории Франции XIV столетия. Именно в это время на столе у французов прочно обосновался паштет, который до сих пор остается одной из визитных карточек кулинарной Франции.

Паштет и террины– это кулинарная классика и кулинарная элита. Любовь французов к этому деликатесу трепетна и безгранична, а количество рецептов стремится к бесконечности.
Во Франции с 2009 года существует «Братство ценителей паштета». Члены этой ассоциации считают, что паштет, запеченный в тесте, является краеугольным камнем гастрономии. Под их эгидой вот уже в пятый раз проходит Мировой чемпионат Championnat du Monde du Pâté-Croûte.

Технология приготовления паштета предполагает несколько стадий:

1. Приготовление основы блюда. Для этого необходимо продукт первично обработать, удалить из мяса, рыбного филе, мясных субпродуктов жилы, плеву, и подвергнуть тепловой обработке. Здесь можно пойти двумя путями: отварить продукт или потушить его на медленном огне. Далее необходимо измельчить полуфабрикат на мясорубке, чтобы получить гладкую однородную массу, если необходимо, пропустить через измельчитель дважды.

2. Подготовить специи и вспомогательные продукты. Здесь фантазия приготовления ничем не ограничивается.В качестве дополнительных продуктов можно использовать грибы, предварительно обжаренные и измельченные, смолотые до кашеобразного состояния вареные яйца, поджаренные до золотистого цвета лук с морковью и т.д. Специи также можно смело брать любого характера в зависимости от вкусовых предпочтений. Придают сочности паштету и значительно улучшают вкус сливочное масло и молоко. Их следует добавлять на этапе смешивания составляющих.

3. Затем следует соединить продукты и перемешать до однородного состояния. Иногда паштет готовят без предварительной варки и тушения мясной составляющей. В этом случае сырое мясо тщательно измельчают, смешивают с заранее обжаренными вспомогательными продуктами и тушат в духовом шкафу до готовности.

Среди всего гастрономического разнообразия есть категории блюд, которые имеют особое значение по причине универсальности, простоты приготовления, и отличных вкусовых качеств. Такие продукты чаще всего становятся палочками-выручалочками на трапезе любого уровня и масштаба, они способны разнообразить стол и подстраховать в случае пробелов в меню. Именно такую категорию блюд представляют закуски, которые хороши не только во время застолий, но и в качестве рядового перекуса, когда нет времени и сил на приготовление основного блюда.
Особой простотой могут похвастаться паштеты. Они служат прекрасным дополнением к основным блюдам.

Бутерброды с паштетом придутся по вкусу даже детям - например, на завтрак.

МОРЕ СПРАВА

Всю ночь Ноа спокойно спала в своей каюте: чуть заметная качка убаюкивала её, а морской болезнью Ноа не страдала.
Всю ночь снился ей один длинный красочный сон: полки наступали на другие полки, две армии сшибались на огромном поле, рассвет сменялся закатом, ледяные звёзды светили иглисто, летний ливень пополам с сияющим солнечным светом заполнял пространство, остро пахло йодом и солью.

Заказывая билет на океанский лайнер, Ноа попросила каюту, окно которой выходило бы на море и чтобы море было справа: она привыкла спать на правом боку и хотела каждое утро, проснувшись, сразу видеть бесконечное морское пространство.
Зрелище спокойной — или не очень — воды заряжало её на весь день свежестью и покоем и помогало оставаться спокойной в людском муравейнике на палубе и в ресторане, хотя вся эта толпа вызывала только желание всех поубивать.

Плаванье продолжалось уже пять дней, продержаться нужно было ещё неделю, но Ноа знала точно, что продержится, что каюта с видом на море справа поможет ей в этом.

Ночь, а с ней и сон, пришли к своему логическому завершению, Ноа открыла глаза, но не увидела в окне моря.
Вернее, она не увидела окна — море-то как раз никуда не делось: вот оно — плещется со всех сторон, а запах йода и соли стал ещё резче, ещё сильнее.

Ноа приподнялась на кровати и обнаружила, что кровать её каким-то непостижимым образом держится в наклонном положении под невероятным углом, стена, в которой ещё вчера было окно, исчезла, и весь лайнер накренился, а людей вокруг нет, и Ноа погружена в то вожделенное одиночество, которого ей так не хватало всю жизнь.

Внезапно из-за спинки кровати появилась чья-то мокрая голова и уставилась на Ноа.
Это был мужчина, и Ноа узнала его — в ресторане он сидел обычно через два стола от её, всегда со скучающим видом, всегда один и всегда отрешённый от окружающего.

- Вы уцелели! - хрипло произнёс он. - Как это вам удалось?
- Но что произошло? - задала Ноа встречный вопрос. - Где все, что с кораблём?
- Да я взорвал его к чёртовой матери! - ответил мужчина. - Так мне все надоели, видеть уже никого не мог — вот и взорвал.
- Вы ненормальный? - участливо спросила Ноа. - Как мы теперь до берега доберёмся?
- Да я сначала взорвал, — нервы не выдержали — а уж потом понял, что погорячился. Но я рад, что именно вы остались в целости и сохранности: вы единственная на этой паршивой лоханке производили впечатление нормального человека…
- Однако вы не производите такого впечатления, - прервала его Ноа, - как мы выберемся отсюда?
- Не бойся, крошка! - засмеялся он. - Твоя кровать послужит нам спасательной шлюпкой!
Он толкнул кровать, которая сначала поехала по палубе, а потом плюхнулась в воду, обдав Ноа целым водопадом брызг.
Ноа огляделась и успокоилась: море было везде — справа тоже.

**********

Я НИКОГО НЕ ЖДУ

Вся жизнь сплошное ожидание.
Ничто и никогда не делается и не возникает ровно в то мгновение, когда становится необходимым — хотя бы терцию, но ждать приходится.
И это ещё счастье, если ждёшь недолго, чаще всего ожидание растягивается и может длиться годы и годы, причём, без результата.
Что может быть безнадёжнее безнадёжного ожидания?!

Вся жизнь проходит в ожидании. На ожидание приходится гораздо больше времени, чем на дела и вещи, которых ожидаешь. Полгода ожидаешь лета, а оно проносится за два месяца, и вот вам пожалуйста — снова ждите!
Целую вечность ждёшь маму с работы, она приходит, но через пару часов уже нужно идти спать.
С нетерпением ждёшь, когда станешь взрослой и самостоятельной, но вдруг видишь в зеркале лицо какой-то весьма пожилой дамы, и оказывается, что это твоё лицо, что взрослость и самостоятельность пролетели птицей, и ты снова не самостоятельна: какая-то посторонняя женщина в белом халате требует, чтобы ты вела себя хорошо — просто дежа вю, но где же та жизнь, в которой ты была самостоятельной?

Но хуже всего ожидание людей.

Мнётся нарядная одежда, пересыхает мясо в духовке, врач никак не выходит из операционной, время свидания прошло час назад, а они всё не идут и не идут, нужно ждать, нужно надеяться, нужно радоваться их приходу, но где взять силы на это ожидание?
Негде. Ожидание сжирает их, громко и отвратительно чавкая.

Поэтому я никого не жду.

23 февраля 2021 года
Израиль

КУКЛА — ЛУЧШИЙ ПОДАРОК

Сэм Кокс ненавидел Роджера Пикса.
Роджер Пикс был богатым сынком богатого воротилы, о котором все знали, что он связан с криминальным бизнесом, и, хоть и играл с Сэмом в детстве, смотрел на того свысока и часто бывал груб с сыном привратника в имении папы Пикса.
А ведь кожа у них была одного цвета!

Мальчики выросли, пути их разошлись, но ставший с возрастом сентиментальным, папа Пикс неизменно требовал от сына, чтобы тот делал Сэму подарки на дни рождения и приглашал на празднования своих.

Роджер скрежетал зубами, но не смел не подчиниться приказам отца, Сэм скрежетал зубами, но не пренебрегал возможностью насолить Роджеру своим присутствием на его вечеринках для богатеньких сынков и дочек.

Так продолжалось не один год, но когда-нибудь количество раздражения должно было перейти в отрицательное качество, и это случилось, когда Роджер праздновал своё совершеннолетие. Он пригласил Сэма, но про себя решил, что делает это в последний раз: став совершеннолетним, он сможет не подчиняться больше вздорным приказам отца.

Сэм пришёл на вечеринку со своей подружкой Лизой, но думал, что делает это в последний раз: его положение в "фирме" папы Пикса было таково, что он уже мог позволить себе подчиняться не всем приказам хозяина. Они с Лизой собирались пожениться и уже присматривали себе домик, чтобы жить совершенно самостоятельно и не зависеть от родни.

Лиза была очень светлой и миловидной девушкой, стройной и гибкой. И профессия у неё была хорошая: медсёстры всегда и везде нужны, поэтому Сэм и Лиза были уверены в своём будущем: не зря ведь он так уверенно продвигался к верхушке фирмы папы Пикса!

Увидев Лизу, Роджер сделал стойку и сказал Сэму, что с его стороны было очень мило привести такую куклу ему в подарок.
Сэм стал ещё темнее, но сдержался, решив, что месть должна быть холодной.

Поэтому, когда через полгода он со своей Лизой уже жил в своём домике, то совершенно не удивился скандалу в семействе Пиксов: папа поручил сыну продажу большой партии наркотиков и был взбешён, когда выяснилось, что тому вместо денег всучили «куклу».
Сэм не зря продвигался в бизнесе папы Пикса: он лучше всех в банде умел делать «кукол», вот и в этот раз ловкие руки его не подвели.

**********

НОВЫЕ ПРАВИЛА В ТЕМНОТЕ

Тьма постепенно опускалась и становилась всё более непроницаемой.
Нижний край её уже касался поверхности планеты и её обитателей, всё тусклее были восходы, всё мрачнее закаты, фонари всё хуже освещали улицы и площади.

Настроение жителей планеты тоже меркло и обесцвечивалось.
Всё реже звучал смех, всё реже лились слёзы, всё чаще люди выглядели бесстрастными манекенами — без эмоций и даже без мыслей.

Каким-то образом опускающаяся тьма изменила и поведение людей: то, что ещё так недавно считалось неприемлемым, неправильным, нечестным и даже преступным, постепенно теряло свою отрицательную коннотацию, становилось привычным, переставало вызывать возмущение.
Мало того, кое-что ранее невозможного стали рекомендовать к применению, а кое-что приобрело почти узаконенный характер, и кое-кто уже был наказан за отказ от следования этим новым правилам.

Наконец наступил день, когда самый мощный прожектор не смог пробить павшую на планету тьму.
Но к этому моменту большая часть её обитателей сумела отрастить интуитивное понимание, каким правилам следовать, а какие стоит отбросить, чтобы не попасть под мощный каток, которым уничтожали ретроградов, отказывающихся от нового курса.
Конечно, было странно, что карательная машина умудрялась работать в этакой темноте.
Правда, ещё более странным было, конечно, что новые правила в темноте не только непрерывно менялись, но и легко усваивались обитателями планеты, хотя они сидели по своим домам в темноте, которая была «не хуже в комнате, чем темнота снаружи».

5 января 2021 года

Рената Муха

Слон летит на парашюте.

Он взаправду или шутит?

Однажды знакомая позвала меня в книжный магазин «Алфавит» на встречу с Ренатой Мухой.

Имя это мне в те поры ничего не говорило, а когда знакомая сказала, что Рената пишет чудесные стихи для детей, я и вовсе решила, что мне это не надо: мои дети выросли, а внуков пока не предвиделось. Да и времени свободного у меня тогда не было совсем, потому что я и сама тогда гордо владела книжно-музыкальным магазином, а это означает, что была занята двадцать пять часов в сутки восемь дней в неделю, двадцать четыре месяца в году.

Не пошла я тогда на вечер Ренаты Мухи...

Через несколько лет, когда и бизнес мой, и магазин «Алфавит» канули в Лету, а времени стало — хоть отбавляй, начала я посещать лито «Среда обетованная».

Надолго я и там не задержалась, потому что не каждую среду человек испытывает непреодолимое желание ехать в Беэр-Шеву: то погода не та, то голова не мыта, то лень из домашнего платья вылезать, то хандра замучила.

Перестала я ездить в «Среду обетованную», а ведь лито дружило с Ренатой Мухой — и опять, получается, наши пути разошлись, я же, как всякий недомыслящий человек, оказалась сама кузнецом своего несчастья.

Потому что 24 августа 2010 года Ренаты Мухи не стало.

К этому времени я уже прекрасно понимала, с кем не удосужилась встретиться, хотя судьба дважды предлагала мне хорошие возможности.

Я уже читала немало стихов Ренаты и восторгалась, и завидовала, и жалела-жалела-жалела, что сама не умею так писать.

Но ещё пуще я жалела, что не встретилась с таким ярким, таким одарённым человеком, каких редко встречаешь на своём пути.

А теперь уже ничего не исправить.

Разумеется, нет никаких причин считать, что знакомство со мной стало бы для Ренаты Мухи значимым фактом биографии, но зато я точно знаю, что наше НЕзнакомство стало печальным фактом биографии моей: обидно зевать и пропускать мимо то, что может сделать жизнь богаче и красочней, что можно было бы с нежностью вспоминать на склоне лет, сидя у камелька и перебирая чётки прошедших дней.

Рената Григорьевна Муха родилась 31 января 1933 года в Одессе... но не совсем.

Как она сама о себе сказала однажды, что рождаться-то она начала в Одессе, но вот закончила это дело в Сорочинцах.

Далее идут мало значащие для подлинной биографии поэта подробности в виде учёбы, работы и тому подобного.

Хотя работа Ренаты Григорьевны и её творчество были очень связаны.

Работала она на кафедре английской филологии Харьковского университета, защитила кандидатскую диссертацию, автор более 40 научных работ. Занималась исследованиями в области английского синтаксиса, подготовила курс «Матушка Гусыня в гостях у Курочки Рябы» о влиянии английской детской литературы на русскую, разработала методику «Сказочный английский» об использовании устного рассказа при обучении иностранным языкам.

Вот как описывает один из её уроков Вадим Левин, друг и соавтор Мухи:

«Однажды я пригласил Ренату на юбилей детской литературный студии, которую вёл в областном Дворце пионеров и школьников. Рена привела с собой англичанку мисс Энн Нэпп, свободно говорившую по-русски. Прочитав собравшимся все три стихотворения Ренаты, я объявил, что автор среди нас:
— Попросим поэтессу Ренату Муху почитать новые стихи!
Рену встретили аплодисментами. Но читать-то ей было больше нечего. Я ожидал, что она признается в этом, а я скажу что-нибудь вроде: «Нечего лениться, Рената Григорьевна! Сегодня мы вас прощаем, но обещайте нам, пожалуйста, что на следующую встречу вы придёте с новыми стихами».
Не тут-то было! Ничуть не смутившись, Рената Григорьевна объявила:
— Мои стихи на русском языке вы сейчас слышали. Поэтому я их читать не буду. А так как я преподаватель английского языка, то вместо этого проведу с вами урок…
Пауза.
— …английского языка! — подсказала аудитория.
— А вот и нет! Урок русско-английского языка. Но так как у вас праздник литературной студии, то урок я проведу с помощью стихотворения. Это русско-английское стихотворение, которое сочинил мой друг и коллега Ефим Исаакович Бейдер.

Жил был однажды в квартире со мной
Английский мальчик — an English boy.
И в той же квартире…

Пауза.

…in our flat —
Жил кот, по-английски он звался…

Пауза, а затем дружный и радостный выкрик аудитории:

…cat!

Рената:

…a cat.
Он был очень жирный, he was very fat.
Он был очень рыжий…

Аудитория хором:

…he was very red.

Рената:

И вот этот кот, по-английски…

Хор:

…a cat!

Рената, пародируя интонацию учительницы:

…the cat,
Однажды у мальчика скушал обед.
Он съел его «dinner», он съел his…

Хор:

…обед,

Рената:

И лёг на кровать его, лёг on his… (хор:) bed.
И вот возвратился из школы домой
Английский мальчик… (хор:) an English boy.
Он крикнул с порога: «Hello» — привет!
И тут же спросил меня: «Where is my cat?»
«And where is my dinner?» А где мой обед?
Я грустно ответил (пауза):
«It is in the cat»…

Естественно, этот якобы-урок закончился овациями. Но тут на сцену вышла мисс Энн Нэпп и на хорошем русском сообщила:
— Западный мир сейчас переживает литературную сенсацию. В течение многих лет все зачитывались детскими романами, автора которых никто не знал: он скрывался под псевдонимом. Недавно этот человек умер, а псевдоним так и не раскрыт… Я никогда не думала, что, приехав в СССР, встречусь с обратной ситуацией: автор широко известен, а произведений нет.
Громче всех этой шутке радовалась Рената. Эпизод с английской гостьей она стала включать в свои устные рассказы, которые исполняла не только со сцены, но и в компаниях, и даже персонально для отдельных слушателей».

Сама Рената так рассказывала о том, как стала детским поэтом ( хотя я категорически против определения писателей и поэтов как детских или взрослых. Аудитория настоящей литературы вневозрастная, доказательством этого служат такие литературные герои как Алиса, Винни-Пух, Мумми-тролли, хоббиты):

http://www.youtube.com/watch?v=kLtM46gpb3c&feature=bf_next&list=PL580C4B3628B82A63&index=6

Репутацию остроумной рассказчицы и собеседницы Муха приобрела задолго до того, как сочинила первые стихи.

И опять Вадим Левин:

«С тех давних времён мне запомнилась миниатюра Мухи о Я.М.Гордоне, человеке остроумном, но неудержимо разговорчивом. Рена рассказывала её примерно так:

Однажды я спешила на телевидение, но по пути решила забежать к Якову Михайловичу, который давно приготовил для меня какую-то нужную мне книгу. Я взбежала по лестнице, позвонила в дверь и, не переводя дыхание, выпалила, что опаздываю на свою передачу, а потому не буду проходить в комнату. Гордон сходил за книжкой, но по дороге вспомнил несколько анекдотов, которые тут же стал рассказывать. Он был намного старше меня, прерывать его было неловко. Я ждала и молилась про себя: «Хоть бы он на секунду закрыл рот! Хоть бы он на секунду закрыл рот!» И когда он сделал паузу, я выкрикнула: «Извините, я опаздываю. Закройте, пожалуйста, за мной…» — и помчалась вниз. Пробежав два этажа, я услышала за собой крик Гордона: «А-а-а-а!».
И только выбегая из подъезда, сообразила, что попросила Якова Михайловича: «Закройте, пожалуйста, за мной рот!»

Рассказывает Журналистка Полина Капшеева (Лиора Ган):

«Началось с телефонного разговора. Несколько бывших харьковчан, не сговариваясь, настоятельно рекомендовали мне побеседовать с их землячкой, поэтом Ренатой Мухой, недавно переехавшей в Израиль. Звоню Ренате — и буквально после первых фраз восклицаю: «Я вас уже люблю!» Реакция моментальная: «Любите — женитесь. Во всяком случае, давай на “ты”». Мы сговариваемся, что Рената приедет автобусом из Беэр-Шевы ко мне в Раанану, прямо с автобусной остановки позвонит, я выйду навстречу. Жду звонка примерно к десяти утра, но раздаётся он только в половине двенадцатого. «Рената, где ты? Я ужасно волнуюсь…» — «Совершенно напрасно. Я полтора часа гуляю по Раанане. Дело в том, что утром меня неудачно постригли, и я ждала, пока волосы отрастут. Отросли». — «Я выбегаю. Умоляю: стой на месте, никуда не девайся!» — «Как получится…»

Дина Рубина:

«Рената была убийственно эстрадным человеком. Рената была мастером и гением устного рассказа! Когда Рената выступала, зал сидел просто как стадо кроликов, слушая её и не отводя глаз».

http://www.youtube.com/watch?v=_NmtbUnlLZo&feature=related

Рената Муха рассказывает, как родилось «Короткое стихотворение»:

http://www.youtube.com/watch?v=xjbWO7Q3a10&list=PL580C4B3628B82A63&index=1&feature=plpp_video

В московской Новой гуманитарной школе ежегодно проходит традиционный конкурс чтецов. Конкурс проходит в несколько этапов и вызывает большой ажиотаж - как со стороны участников, так и со стороны болельщиков. Дети, как правило, сами выбирают стихотворения, с которыми они выходят на конкурс. А выбранные стихотворения читают так ярко и артистично, что жюри обычно оказывается перед нелегким выбором - кому присудить призовые места.

«Короткое стихотворение» читает Артём Кицун:

http://www.youtube.com/watch?v=sJl9zJaaHSk&list=PL580C4B3628B82A63&index=8&feature=plpp_video

Стихи Ренаты Мухи не только читают, но и поют.

Стихи о плохой погоде
(музыка Владимира Живова, стихи Ренаты Мухи):

http://www.youtube.com/watch?v=TiKhsuS2iDI&list=PL580C4B3628B82A63&index=2&feature=plpp_video

Их поют не только дети, но и взрослые.

15 апреля 2008. Центр Авторской Песни. Тринадцатый Апрельский концерт Игоря Белого.
Из спектакля "Гефилте Лид", слова Ренаты Мухи, музыка Евгении Славиной.
Исполняется вместе с Евгенией Славиной - дуэт "Ойфн Вег":

http://www.youtube.com/watch?v=KbVeQN9bjik&list=PL580C4B3628B82A63&index=13&feature=plpp_video

Дина Рубина ( из книги «Больно только когда смеюсь):

«Я познакомилась с Ренатой Мухой по телефону – то есть была лишена основной зрелищной компоненты: не видела ее жестикуляции. Ее рук, взлетающих и поправляющих на затылке невидимую кепку, очерчивающих в воздухе арбуз, то и дело отсылающих слушателей куда-то поверх их собственных голов, а иногда и пихающих (если понадобится по ходу рассказа) соседа локтем под ребро.

Вообще, Рената Муха – это приключение. И не всегда – безопасное. То есть, все зависит от репертуара. Например, отправляясь с Ренатой в гости в почтенный дом, набитый дорогой посудой, надо помнить о бьющихся вещах и внимательно следить за тем, чтобы никто из гостей не попросил ее рассказать о покойной тете Иде Абрамовне. Потому что это все равно, что попросить Соловья-Разбойника насвистать мотивчик колыбельной песни – сильно потом пожалеешь.

У каждого уважающего себя рассказчика есть такой коронный номер, который срабатывает безотказно в аудитории любого возраста, национального состава и интеллектуального уровня. У Ренаты – рассказчицы бесподобной, профессиональной, дипломированной – есть номер об Иде Абрамовне. Такой себе монолог еврейской тети. Опять же, у каждого эстрадного номера есть эмоциональная вершина. Эмоциональная вершина в монологе Иды Абрамовны совпадает со звуковым, и даже сверхзвуковым пиком рассказа.

«…И он видит меня идти, и говорит: „Ах, Ида Абрамовна-а-а-а-а-а-а!!!!!“» Представьте себе самолет, разбегающийся на взлетной полосе, быстрее, сильнее, и – колеса отрываются от земли – взлет!!! Так голос Ренаты взмывает все выше, пронзительнее, громче… Ослепительное по сверхзвуковой своей силе «а-а-а-а-а-а-а-а!!!!» крепнет, набирает дыхание, сверлом вбуравливается в мозг, – длится, длится, длится…
Каждый раз я жду, что упадет люстра.

Или взорвется осколками какой-нибудь бокал в шкафу. Или у кого-то лопнут барабанные перепонки.
Слушатели обычно застывают, окаменевают, как при смертельном трюке каскадера.

Любопытно, что и основной прием творчества Ренаты Мухи – касается ли дело «полномасштабного» стихотворения или какого-нибудь двустишия (от которого невозможно месяцами отделаться!), – заключается, условно говоря, в трюке.
жиданном повороте темы, эмоциональном сдвиге, словом, таком «повороте сюжета», – когда в конце второй строки на вас словно нахлобучивают шутовской колпак по самые уши, – что обескураженный читатель долго осматривается по сторонам, пытаясь понять – что с ним сотворили…»

С 1995 года Рената Муха жила в Израиле, в городе Беер-Шева. Преподавала в университете им. Бен-Гуриона. В 2006 стала лауреатом медали общества «Дом Януша Корчака в Иерусалиме».

Автор сборников стихов «Переполох» (с Ниной Воронель, 1968), «Про Глупую Лошадь, Забывчивую Сову, Братьев-Бегемотов, Кота-который-не-умел-мурлыкать и Котенка-который-думал-что-он-тигр» (с Полли Камерон и Вадимом Левиным, 1993), «Гиппопопоэма» (1998), «Недоговорки» (2001), «Бывают в жизни чудеса» (2002). Автор десятков стихотворений для детей и нескольких сборников стихов.

«Герои моих стихов, — писала она, — звери, птицы, насекомые, дожди и лужи, шкафы и кровати, но детским поэтом я себя не считаю. Мне легче считать себя переводчиком с птичьего, кошачьего, крокодильего, туфельного, с языка дождей и калош, фруктов и овощей. А на вопрос, кому я адресую свои стихи, отвечаю: — Пишу до востребования».

НЕДОговорки

Как-то раз у короля

Не хватило денег для.

Один верблюд, кипя от злобы,

Вчера ушёл в пустыню, чтобы.

Как-то раз в одной Стране

Все решили больше не.

Дина Рубина:

«Не могу простить себе, что так и не уговорила ее записать блистательные устные рассказы, случаи и сценки, как бы “вдруг” пришедшие на память в разговоре, но абсолютно, филигранно отделанные, до мельчайших деталей и примечаний.

Сейчас говорю себе: в конце концов, надо было их украсть, записать самой и напечатать. Хотя, конечно, без ее неподражаемой интонации, мягкого “украинского” придыхания, без этих эмоциональных взлетов ее взрывной и одновременно певучей речи многое пропадает.

Сколько их пропало, летучих шедевров неописуемой, искрящейся Ренаты Мухи!

Под конец, когда я уже ясно понимала (хотя и надеялась, надеялась – ведь она так отважно сражалась с болезнью!) – понимала, что развязка не за горами, я стала записывать наши телефонные разговоры. Голос ее слабел, но ирония, словесная меткость, образность речи нисколько не потускнели.

Среди прочих историй есть такая, бегло и рвано записанная мною на счете за электричество, история про то, как она победила болезнь в первый раз, много лет назад, хотя американские врачи давали ей сначала три недели жизни, потом – три месяца… (“При этом они все время улыбались, Дина!”).

Когда после операции она очнулась от наркоза, над ней стоял улыбающийся профессор. Он сказал:

– Рената, у меня для вас отличные новости. Я думаю, что у вас впереди несколько хороших лет.

– Есть ли у вас вопросы? – спросил он.

– Есть, – сказала Рената. – Один. Филологический. У нас в институте однажды на семинаре возник спор, как следует понимать знаменитое английское “несколько”: один-два? два-три? Или все-таки семь-восемь?

– Знаете, – помедлив, произнес профессор, – я в этом бизнесе сорок лет, и чудес пока не встречал. На вашем месте я бы считал, что “несколько” – это два-три, и не строил иллюзорных надежд, что это семь-восемь… Мой вам совет: не начинайте ничего нового, завершите все для вас важное, и совершите то, что всю жизнь хотели сделать, но откладывали на потом.

Повернулся и вышел.

И затем последовали долгие недели мучительного лечения, в течение которых – отлично представляю это, зная Ренату! – она покорила, завоевала своим неисчерпаемым обаянием весь медицинский персонал.

Когда выписывалась, явилась на прием к своему профессору, который должен был дать ей последние наставления.

– Рената! – сказал он на прощание. – Я благодарю вас за ваши усилия по очеловечиванию американской медицины.

И когда она уже взялась за ручку двери, он окликнул ее.

– Рената! Вы помните, что я сказал вам по поводу этих “несколько”? Так вот, повторяю: я сорок лет в своем бизнесе, и с чудесами не сталкивался ни разу. Но если все-таки когда-нибудь такое чудо произойдет, оно произойдет с вами…

И чудо произошло, и Рената много лет после той операции жила полноценной яркой творческой жизнью, написала много замечательных стихов, объездила много стран, преподавала, выступала, дарила любовью и дружбой множество людей: совершала немыслимые усилия по очеловечиванию мира».

«По настоянию младшего сына Алеши они поехали в Америку – за “вторым мнением”.

Беседуем с Ренатой после возвращения:

– Ну что ж, мы убедились, что израильские врачи ни разу не оказались отставшими. Меня послали на генетический анализ – это там сейчас модно. Кроме того, подвергли строжайшему допросу на предмет того – умер ли кто в семье от рака. А у меня, надо вам сказать, Дина, буквально все со всех сторон умирали от рака. И вот сидит американская врачиха, профессиональная улыбка до ушей, задает вопросы:

– От чего умерла ваша мать?

– От рака.

– Какой она была расы?

– Еврейской.

– От чего умер ваш отец?

– От рака.

Далее следовали вопросы о племянниках, сестрах, братьях, которые все исправно помирали от рака. А врачиха все держала на лице широкую улыбку.

– От чего умер ваш дед со стороны отца?

– От бандитской пули, – отвечаю я, радуясь разнообразию.

Врачиха вытаращивает глаза. Но улыбка приклеена.

– Почему?

– Время было такое, – говорю я. – Была революция.

– А от чего умер ваш дед со стороны матери?

– От бандитской нагайки.

Я смотрю, что врачиха хотела бы драпануть отсюда как можно дальше. Но улыбка на месте.

– То есть как? – спрашивает. – Почему?

– Время было такое. Революция.

И тогда она делает паузу и осторожно осведомляется:

– А зачем они все этим занимались…?

И Рената пережидает мой смех, и говорит спокойно:

– А что делать? Я бы всех их с удовольствием похоронила от рака…»

Вадим Левин о Ренате Мухе, Мюнхенский фестиваль, 30 октября 2011. Часть 1:

http://www.youtube.com/watch?v=gmGR9-v8nJ0

Жил человек полнеющий,
А так вообще — вполне ещё.

Вчера Крокодил улыбнулся так злобно,
Что мне до сих пор за него неудобно.

Жил человек с бородой и усами.
А остальное придумайте сами.

Наталья Рапопорт, профессор Университета штата Юта:

«В середине девяностых я стала свидетельницей её феноменального успеха как рассказчицы: на битком набитом стадионе в американском городке Прово Рената держала аудиторию минут двадцать байками на английском языке — никто не шелохнулся, разве что иногда стадион взрывался хохотом, пугая окрестных птиц…
…А состоялось наше знакомство примерно так. Телефонный звонок:
— Наташа? С вами говорит Рената Муха. У меня для вас письмо от Толи Вишневского и подарок от Серёжи Никитина. Как мне их вам передать?
— Рената, где вы?
— Я в Прово, на фестивале чтецов, это недалеко от вас.
— Сорок пять миль. Я сейчас подъеду, объясните только, как вас найти.
— Нет, подъезжать не надо, меня сейчас к вам привезут, у меня есть ваш адрес.
— Чудесно!
— Но тогда мне придётся у вас переночевать.
— Нет проблем!
— Недели две.
— Нет проблем!
— То есть как это нет проблем?! Проблемы у вас, конечно, будут, но только с обедом и ужином — за завтраком я ем сравнительно мало.
Так в наш дом и в наши сердца залетела Рената Муха».

Вадим Левин о Ренате Мухе, Мюнхенский фестиваль, 30 октября 2011. Часть 2:

http://www.youtube.com/watch?v=toB6LLHU4vY&feature=relmfu

ТРУДНОговорки

Стоит собака у столба

И вытирает пот со лба.

На вершине два орла

Пили прямо из горла.

Мама — Зебра, папа — Лось.

Как им это удалось?

Дина Рубина:

«– Могу похвастать: у Ренаты есть обо мне два устных рассказа. Один – про то, как мы познакомились «вживую». Она живет в Беэр-Шеве, я – под Иерусалимом. В переводе на российские пространства это все равно, что Севастополь и Екатеринбург. Но иногда я выступаю, появляюсь там и тут. Однажды меня пригласили выступить в Беэр-Шеве. Я и поехала с намерением непременно побывать у Ренаты Мухи.

Картинки по теме:
Так вот, это убийственно точный по интонации, хотя и придуманный от начала до конца устный рассказ – о том, как мы познакомились. С выкриками, вздохами, жестами, комментариями в сторону. Буквально все это я передать не могу, могу только бледно пересказать:

Итак, я впервые являюсь в дом, в «знаменитой» широкополой шляпе, с коробкой конфет, и подвявшим букетом цветов, которые мне подарили на выступлении.

И вот, «папа Вадик» (муж Ренаты – Вадим Ткаченко) расставляет стол, сын Митя что-то там сервирует… а Рената «делает разговор». Я при этом изображаюсь страшно культурной элегантной дамой, даже слегка чопорной. Кажется, даже в лайковых перчатках, которых сроду у меня не бывало.

Рената, которая волнуется и хочет «произвести на эту селедку впечатление», начинает рассказывать «про Тришку» (есть у нее такой уж точно смешной рассказ).

– И тут я вижу, что Динино лицо по мере повествования вытягивается, каменеет и теряет всяческое выражение улыбки. Я продолжаю… Рассказ к концу все смешнее и смешнее… Трагизм в глазах гостьи возрастает. Что такое, думаю я в панике, ведь точно смешно! Заканчиваю… И вы, Дина, замороженным голосом, сквозь зубы говорите: «Рената, какая же вы блядь!» – Ничего для первого раза, да? А?! (Ее любимый выкрик: – А?!)
– И когда я так осторожно говорю, что в моем возрасте это, пожалуй, уже комплимент… и интересуюсь, чем, так сказать, заработала столь лестное…
Дина сурово обрывает:
– Вы хотите сказать, что этот рассказ у вас не записан?
Я отвечаю – и этот, и все остальные.
Дина с каменным лицом: «Конечно, блядь!»

Самое смешное, что этот рассказ основан на моем действительном возмущении: каждый раз я – письменный раб, пленник кириллицы, – услышав очередной виртуозно детализированный, оркестрованный колоссальным голосовым диапазоном устный рассказ Ренаты Мухи, принимаюсь ругать ее:
– И это не записано?!»

БЫСТРОговорки

А вчера меня Дорога прямо к дому привела.

Полежала у порога, повернулась и ушла.

Когда вам гадит Троглодит,

Ведь что-то им руководит?

А то, что порой извергается Этна,

По внешнему виду её незаметно.

А где продаётся такая кровать,

Чтоб рано ложиться и поздно вставать?

«На троих» с Ренатой Мухой:

http://www.youtube.com/watch?v=SeprqXJnh-I

Вчера прилетала какая-то птица,

Хотела, наверное, с нами проститься.

Улетела Рената Муха, не вернуть.

Но осталась память, стихи, голос, воспоминания.

Будем помнить.

ВДОХНОВЕНИЕ ПРИХОДИТ ПО ВТОРНИКАМ

Человек, с одной стороны, крайне примитивное существо: ну, там — поесть, избавиться от продуктов этого действия, поспать, позаниматься продолжением рода (правда, лучше без фактических результатов), поболтать о пустяках…
С другой же стороны — создание невероятно сложное, плохо прогнозируемое, абсолютно непредсказуемое и не поддающееся осмыслению.

Судите сами: то человека не вытащишь из-под тёплого одеяла, то он прётся в какие-то невероятные дали: лезет на какую-то сумасшедшую гору по тропе, вдоль которой мёртвые предшественники лежат; в Антарктиду — потому что хочется пожать крыло настоящему пингвину и, может быть, протаранить настоящий айсберг (а чего он «Титаник» потопил.

Или же наоборот — в жару, в пустыню, в джунгли — хоть растительные, хоть каменные (Нью-Йорк, например).
Обуревают его разноречивые чувства: вот вроде бы любит человека, но одновременно хочет его прибить, чтобы уже не встал!
То помогает другу выпутаться из денежных затруднений, то завидует, что у того пятьсот «лайков» под постом, тогда как у него самого — всего два, да и те поставил он сам и какой-то незнакомец, случайно затесавшия в блог.

Не менее противоречив человек в своих способностях и умениях.
Мужики талдычат, что женщинам нельзя доверять вождение автомобиля, а сами пасуют перед стиральной машиной и мультиваркой.
Женщины… Нет, женщины в этом смысле пасуют меньше. Если женщине нужно, она что угодно освоит.

Или вечное противостояние гуманитарных наклонностей и способности к математике — такая полемика «физики-лирики» в мозгах одного человека!
Люди, способные запомнить значение слов «трансцендентный», «парадигма» и «семантический», понятия не имеют, как провести простейшие арифметические действия, которым их пытались научить ещё в третьем классе школы!

Это так странно: быть одновременно амёбой и гением, трусом и бесшабашным смельчаком, физиком и литературоведом.
Не избежала этой странности и я: ну, я же человек, следовательно, априори, странна!
Во-первых, я знаю и понимаю, что такое интеграл и слабое взаимодействие. И даже понимаю слово «парадигма», хотя объяснить его значение не знающим не смогу.
Но я совершенно не могу понять, почему вдохновение приходит именно по вторникам, хотя день для его визита выбрала вовсе не я!

**********

ВСЕ ЛЕБЕДИ АНГЛИИ — СОБСТВЕННОСТЬ КОРОЛЕВЫ

Белый лебедь красиво плыл по пруду в загородной резиденции королевы.
Чёрный лебедь, не менее красиво, плыл в унисон белому.
Они прекрасно рифмовались, правда рифма была ассонансная, но общей картины она не портила, а наоборот, обогащала.

Иногда лебеди не обращали внимания друг на друга, но иной раз на них находил стих общения, и тогда они некоторое время плыли рядом и вели неспешный разговор на незначащие темы.

Сегодня случился именно такой день, потому что оба они были взволнованы, как оказалось, одним и тем же происшествием. Вернее даже не происшествием, а некой информацией, которая стала их общим достоянием и требовала незамедлительного обсуждения: дело в том, что днём на берегу пруда одни люди сколотили деревянный помост, другие расставили кресла, в которых расселась большая компания третьих.

А компания четвёртых стала всячески прыгать на помосте, махать руками и поднимать ноги — и всё это под громкие звуки, которые довольно часто раздавались над парком имения.

Лебеди за годы жизни в этом пруду научились понимать язык людей, поэтому им стало известно, что те, кто сидит в креслах, считает скачущих по помосту лебедями, причём, одна скакунья проходит у них как белый лебедь, а другая — как чёрный.

Это было непонятно и удивительно, но лебеди знали, все поступки людей удивительны и что понять их невозможно.
До сих пор они и не пытались ничего понимать — знали только часы кормления, а на остальное махнули крыльями.

Но сегодня возник жгучий вопрос, который всё же следовало понять: вот они сами — собственность королевы: ведь это её дом, её парк, её пруд.
Лебеди знали, что они не одни живут в месте, которое люди называют Англией — они иной раз виделись со своими родичами, с теми, кто проявлял непоседливый характер и время от времени летал на прогулки. Эти непоседливые лебеди тоже считали себя собственностью королевы: королева — символ Англии, значит, она принадлежит всей Англии, а вся Англия принадлежит ей.
Поэтому, видимо, и все лебеди Англии принадлежат королеве.

Но как быть с теми, кто сегодня прыгал по помосту возле пруда?
Если они изображали лебедей, значит и они — собственность королевы Англии?

29 декабря 2020 года

СТРАТЕГИЯ ЛОВЛИ КАРПА

Имя Карпа давно гремело над городом, особенно в криминальных кругах он был популярен.
Правоохранители тоже очень им интересовались, но понятия не имели, кто прячется за этой кликухой, а они почему-то были уверены, что это именно кличка, псевдоним, что реального человека зовут как-то иначе — вопрос, как!

Никто не знал даже, есть ли у Карпа сообщники, или он действует один.
Но один или с командой, действовал он весьма эффективно, сбивая планы всех и вся.

Поймать его хотели все, но ни у кого ничего не получалось: даже через минуту прибытия на место его действия там никого не заставали и ничего не находили, кроме результатов самого действия.

В конце концов, правоохранители и криминальные главари решили объединить усилия — другого выхода просто не было!
Действовали быстро и решительно: как только поступил сигнал об очередной активности, предположительно, Карпа, вокруг места активности были перекрыты все подъездные пути, все проходные дворы, все проходные подъезды.
Все замерли в тревожном ожидании — и вот, свершилось: к одной из засад двигался тарахтящий автомобильчик, имевший весьма непрезентабельный вид.

Увидев, что путь закрыт, водитель сбросил скорость в явном замешательстве, и тут над улицей раздался громовый голос: - Горбатый! Я говорю — Горбатый!

В тут же открылся шлагбаум, перегородивший боковой проулок — голос нёсся оттуда.
Автомобильчик покорно повернул на голос.
Операция прошла удачно, стратегию применили верную.

- Ты понимаешь, - объяснял жене руководитель операции, - это ведь уже условный рефлекс! Столько лет фильм показывают, что все иначе и не воспринимают слово «горбатый». Карп — значит, горбатый. Он ведь нам своей кличкой и подсказал стратегию. Дурачок. Думал, мы ему до конца жизни позволим таранить иномарки!
Главное, протаранит, в ближайших кустах спрячется и ржёт, наверное, пока мы там всё обследуем. А бандюки нас растерзать готовы, хотя сами виноваты: кто им велит на таких танках ездить, из которых старый «Запор» и не виден!

**********

ПОДЪЕЗД НА НОЧЬ ЗАПИРАЕТСЯ

Дом был весьма респектабельным и красивым.
Отделка натуральным камнем, большие окна, в первом этаже витрины дорогих магазинов.
Дом был большой, занимал целый квартал, и жильцы его тоже были людьми большими и респектабельными.

Особенно хороши были подъезды: дубовые двери, бронзовые ручки, внутри мрамор и гранит.
В лифтах удобные скамеечки, зеркала, тоже бронза и сияющая чистота: консьержки и дворники очень дорожили работой в этом доме и ни за что не хотели её потерять.

Особенно один подъезд выглядел роскошно: на гранитных ступенях лестницы лежала красивая пушистая дорожка, пол вестибюля устилал ковёр, по периметру которого стояли фаянсовые контейнеры с экзотическими растениями.

В этом подъезде жила кинозвезда, а консьержкой работала одна девушка, которой не повезло, и она не смогла стать актрисой, хотя как две капли воды была похожа на звезду, что, видимо, и отвратило от неё режиссёров, продюссеров и агентов, занимающихся трудоустройством артистов.

Девушка нарочно устроилась работать в подъезд, где жила актриса: почему-то ей казалось, что здесь её ждёт внезапная удача.

Она рьяно ухаживала за вверенной её заботам территорией, не выбросила ни одного растения из тех, что дарили звезде, но не нравились ей. Вычистила и привела в порядок ковёр и дорожку, которые звезда сменила на новые, потому что они перестали гармонировать с новым цветом её волос — в общем, девушка старалась и даже запирала подъезд на ночь, чтобы удача, которую она ждала, сначала постучала в дубовую дверь, а не проскользнула мимо незамеченной.

И однажды посреди ночи такой стук раздался.
Девушка накинула на себя единственную свою ценность: большую и очень дорогую шаль, доставшуюся ей в наследство от бабушки, и подошла к двери.
Она была очень хороша в этот момент и как две капли воды похожа на звезду.

На улице перед дверью стоял молодой симпатичный мужчина и делал ей знаки, чтобы она впустила его.
Девушка отперла дверь и спросила, чего ему надо.
Мужчина ответил, что его прислали за ней со студии и велели привезти в том виде, в каком застанет. Вот и автомобиль студийный — он показал на машину, стоявшую у дома.

Девушка, ни секунды не раздумывая, заперла подъезд, повесила табличку «Подъезд на ночь запирается» и села в машину.
Мужчина тут же покаялся, что обманул её, что он молодой режиссёр, у него есть сценарий, словно бы для неё написанный, но он же понимал, что звезда не захочет сниматься у безвестного режиссёра — вот и пришлось прибегнуть к хитрости.
Но девушка не обиделась на него.

Она рассчитывала вернуться назад ещё до того, как первые жильцы захотят выйти из дома, но ночная съёмка так захватила и режиссёра, и её, что подъезд оказался запертым чуть ли не до полудня.
А как раз в это время приезжал продюсер пригласить звезду на новый фильм, не смог попасть в подъезд, раздражился и уехал восвояси.

Я не стану рассказывать, на какие ещё уловки шла девушка, чтобы сниматься у молодого режиссёра — это долго, да и не хочется выдавать чужие секреты.
Просто теперь в её хорошенькой вилле, стоящей в очень милом саду, на стене висит табличка «Подъезд на ночь запирается»: она считает эту табличку своим талисманом.

8 декабря 2020 года

Очередная моя миниатюра, написанная в рамках проекта "Египетские ночи", в "Журнальном зале" (нужно покрутить страницу, я там не в первых рядах):

magazines.gorky.media/library/egipetskie-nochi-18

Я приехала на дачу в середине дня.
Утро у меня прошло в привычных метаниях между больницей, где уже два месяца лежала моя свекровь, домом и учениками.
Муж те же два месяца не отходил от матери: она его не отпускала, начинала беспокоиться, звать его, и всё заканчивалось криком и беготнёй персонала.
Он даже спал в больнице: добрые уборщицы, тронутые его сыновьей преданностью, устроили ему топчан в каморке с инвентарём, а я носила ему чистое бельё и еду.

Денег было мало, мы держались только за счёт моих уроков, поэтому я считала чистым везением, что успела побывать у троих учеников и даже получить деньги.

На дачу я приехала за летней одеждой: становилось всё теплее, а летнее мы держали на даче, куда переезжали на всё лето, возвращаясь в город только с началом настоящих холодов. В этом году мы впервые не смогли вовремя покинуть город и ходили во всём тёплом и тяжёлом, нужно было срочно менять гардероб.

Но, начав вынимать вещи из шкафа, я почувствовала изнеможение, а потому рухнула на кровать, заваленную одеждой, и мгновенно заснула.

Проснулась я от каких-то криков на улице. Уже стемнело, обычно в такое время наш посёлок являл собой остров тишины и покоя: все сидели по домам или дворам, за высокими заборами, задёрнутыми шторами, а на лавочках перед воротами никто не сидел, потому что и самих лавочек не было: мы не деревня, мы дачный посёлок, причём, не из самых простых.

Шатаясь, ещё не отойдя от сна, вышла я на крыльцо и увидела, что соседи сбились в толпу и все смотрели в сторону города, громко панически переговариваясь и жестикулируя.
Я вышла из двора и спросила у них, что случилось.
- Город горит! - крикнули мне. - Сплошные пожары!

Я непонимающе уставилась на кричавшего, всё же я ещё не пришла в себя, соображала медленно.

- Да вы в свою башенку поднимитесь, - сказали мне, - оттуда всё и увидите.
У нашего дома была боковая башенка, высотой, приблизительно, в два с половиной этажа. Винтовая лестница вела в шестиугольную светлую комнату, которая летом служила мне кабинетом, куда ко мне приходили ученики, не тревожа остальных обитателей дома.

Я послушалась совета и вползла по лестнице, думая о том, что придётся, видимо, ставить лифт — я старею, взбираться на верхотуру будет всё труднее, но работать-то нужно, другого подходящего помещения в доме нет.

В кабинете все стены были окнами, из него можно было видеть круговую панораму окружающих наш посёлок красот, но я смотрела только на северо-восток, в сторону города.
Небо в той стороне окрасилось багрово-чёрным пульсирующим цветом, а ниже всё пространство было озарено таким же пульсирующим оранжево-жёлтым заревом — город в самом деле горел!
Тут я поняла, что тучи над нашим посёлком вовсе не тучи, а клубы серо-чёрного дыма, принесённые ветром со стороны города.

Уже совершенно обессиленная спустилась я вниз и снова вышла к соседям.

- Ну что? - спросили меня. - Сильно полыхает?
- Ужасно, - только и смогла я ответить, - просто ужасно. Всё в огне, весь город.

Народ убито смолк, но потом опять загомонил.
Одни говорили, что нужно срочно возвращаться домой, другие возражали им, пугая переспективой тоже сгореть.
Несколько женщин плакали: они приехали на дачу, чтобы сделать уборку перед переездом, семьи оставались в городе, и теперь непонятно было, что там с ними происходит, может быть, их уже и в живых нет.
Их никто не утешал, ни у кого не было слов ободрения, потому что все одинаково ничего не знали и не понимали, у всех в городе оставался кто-нибудь из близких людей, квартиры, работа — вся жизнь.

Я вернулась в дом. Нужно было всё обдумать в тишине да и есть я захотела, несмотря на все волнения.
Вспомнив, что в прошлый раз я сварила и заморозила большую кастрюлю супа, я возликовала, достала контейнер с супом из морозилки, где обнаружила ещё и пару котлет.
Пока суп и котлеты разогревались на электроплитке, я вышла в огород. Несмотря на всю свою замотанность, я постаралась вовремя посеять и посадить овощи, потому что, как я уже упоминала, денег у нас было мало, а в магазинах всё стоило очень дорого.
Мои усилия не были напрасны: в дом я вернулась с несколькими хвостами зелёного лука, редиской и небольшим кочанчиком салата.
Хлеб у меня был: по дороге на дачу я купила несколько булок, планируя купить у одной из наших соседок, державшей корову, молока, творога и сметаны и устроить себе молочный ужин.
Вот все над ней смеялись из-за этой коровы, пожимали плечами презрительно — ну, как же, деревенщина! - а я теперь подумала, что только эта семья и не будет голодать в тяжёлые времена.

За молочными продуктами я всё к ней сбегала, и у меня получился роскошный обед — с горячим супом, котлетами и прекрасным салатом. Ещё и на утро еда осталась.

Поев и приобретя наконец возможность рассуждать, я решила собрать вещи на случай бегства из посёлка. Ведь всё могло обернуться самым неожиданным образом: ветер дул в нашу сторону, кто помешает ему пригнать огонь к нам, и куда нам тогда деваться?
Поэтому отбирала я лишь самое необходимое, чтобы бежать можно было налегке: машины у нас не было, мы были хроническими пассажирами общественного транспорта, значит, и вещей нужно было брать столько, чтобы унести на себе и чтобы с ними впустили в автобус.

Набралось два чемодана среднего размера и один маленький. От бредовой идеи забрать с собой и кастрюлю с супом я отказалась, удивляясь своей внезапной глупости, но простив себя — не все способны сохранять высокий интеллект в неожиданных страшных обстоятельствах.
А обстотятельства были страшными.
До настоящего момента я не позволяла себе думать о судьбе мужа и свекрови, но ведь в горящем городе ничто не могло помешать загореться и больнице, а в успешную эвакуацию больных и медиков я не верила: кто бы стал им помогать? И куда могли бы они эвакуироваться, если огонь полыхал везде?

Я не могла понять, что произошло за те четыре-пять часов, которые прошли с момента, когда я села в междугородний автобус, чтобы ехать на дачу.
Почему город загорелся? Почему пожар принял такой глобальный характер и так быстро захватил всю территорию?
Поджоги? Но кому и зачем понадобилось поджигать город?
От всех этих мыслей у меня начала болеть голова, и я решила пройтись по посёлку — подышать свежим воздухом и посмотреть, как ведут себя люди.

Люди вели себя нестандартно: калитки и ворота были распахнуты, шторы не задёрнуты, все лампы и светильники включены, вся потаённая жизнь посёлка, все его загадки и тайны были вывернуты, представлены чужим взглядам, и это стёрло с посёлка лоск и образ богатого вальяжного поселения для богатых и вальяжных людей.
Оказалось, что высокие надёжные заборы скрывают вовсе не такие уж роскошно оформленные дворы, как могло бы показаться, а люди были обычной испуганной толпой, не знающей, что ей делать.

Правда, сквозь распахнутые ворота было видно, что кое-кто лихорадочно грузит вещи на свои автомобили, но и сама эта лихорадочность обнаруживала их обычность и простоту, которую они раньше прятали, демонстрируя своё высокое положение и напуская на себя важность.
- Интересно, - подумала я, - куда они собираются ехать? Назад в город, или у них есть другие запасные аэродромы?

Мои мысли прервала моя приятельница, с которой мы общались только здесь, в городе у нас были разные круги общения.
Она была той ещё приятельницей, знаете, из подруг, которые бывают счастливы, если у вас случаются неприятности, и которые всячески подчёркивают свои ум и удачливость и вашу несуразность и неумение жить. Она так тщательно демонстрировала своё счастье, что я начала в нём сомневаться. Достаточно было увидеть её мужа, чтобы засомневаться во всех её восторгах и по его поводу, и по поводу той жизни, какую они с ним построили. Я только представляла себе, что вот с этим она каждую ночь ложится в постель, как сразу переставала верить её россказням и обижаться на принижающие оценки меня и моего существования. Такая вот была у меня «подруга». Нужно заметить ещё, что не я искала знакомства с ней, инициатива была целиком и полностью её, почему-то ей было необходимо наше общение, и в посёлке нас считали близкими подругами, видимо, она нашла необходимым распространить этот миф, как-то он её возвышал в собственных глазах.

Она увидела меня возле магазина, где толпилось больше всего народа, и я сразу увидела, что она вся на нервах, еле сдерживается то ли от крика, то ли от слёз.

- Ну, и что ты собираешься теперь делать? - спросила она агрессивно, словно это я подожгла город и поставила всех в безвыходное положение.
- Не знаю пока, - ответила я сдержанно, - думаю.
- Думать поздно! Пора действовать и побыстрее, - тон её стал ещё агрессивнее. - Мы уже готовы уехать, - и она показала на их малолитражку, стоявшую у входа в магазин.

Машина была нагружена таким количеством вещей, что с первого взгляда становилось понятно: далеко ей не уехать.
- Муж пошёл продуктов прикупить в дорогу, - объяснила она.
- Ты думаешь, машина выдержит весь этот груз? - спросила я.
- Конечно! - она переполнилась презрением к нищебродке, у которой нет машины и которая поэтому ничего в них не понимает. - Это прекрасная машина, она слона увезёт!
Я промолчала. Зачем спорить? Уж мне-то это не было нужно.
- Так что собираешься делать ты? - она сделала ударение на слове «ты».
Я пожала плечами. Я вдруг поняла, чего она добивается: чтобы я попросила её вывезти меня из посёлка, но, во-первых, я ещё не решила, что буду делать, а во-вторых, она была последним человеком, которого я стала бы просить о помощи, даже если бы мне грозила смерть.
- Думаю пока, - ответила я и увидела, что она уже в бешенстве, что еле сдерживается и готова накинуться на любого, кто подвернулся бы под руку с оскорблениями и даже, может быть, с побоями.
Но до вспышки дело не дошло: её муж появился в дверях магазина с целой кучей сумок и пакетов, призывно мотнул ей головой, одарил меня недовольным взглядом, — явно решил, что я умоляю забрать меня отсюда — и она, процедив сквозь зубы «ну, прощай», побежала к нему.

Я посмотрела вслед ковыляющей перегруженной машине и подошла к группке людей, негромко обсуждавшей наше положение.
- А вот принесёт огонь сюда, что делать будем? - спрашивала пожилая женщина, держа за руку внучку. Девочка таращила на взрослых глаза, не умея понять, что за переполох случился, почему жизнь пошла каким-то непонятным образом.
- Не принесёт, - вмешалась я.
Все стихли и посмотрели на меня.
- Почему вы так думаете?
- Я из башенки посмотрела, - только у нашего дома была башенка, поэтому меня стали слушать с пристальным вниманием: все понимали, что я могла увидеть то, чего не могли увидеть они.
- Между нами и городом вспаханные поля, на них только-только появились всходы, пару дней назад шёл дождь, земля ещё не высохла, всё мокрое — огонь не сможет преодолеть это пространство, там нечему гореть, - объяснила я.
- А ветер? - заикнулся кто-то.
- Ветер не такой сильный, чтобы перенести огонь по воздуху. И синоптики обещали ещё дождей, - сказал кто-то из толпы.
Все опять стихли и стояли так, осмысливая новую информацию.
- Да мы-то, может быть, и не погорим, но вот что будет с нашими в городе, - опять раздались всхлипывания и вздохи.

Да. Что будет с нашими в городе? И только ли с нашим городом случился этот кошмар? Вдруг уже горит вся Земля, всё вокруг?
Вдруг только мы и живы на всём белом свете?
Вдруг наш посёлок всего лишь остров в море огня?
Но кто нам ответит на все наши вопросы?

Мы все были сами себе Робинзоны и сами себе Пятницы.
Но даже надежды, что на горизонте однажды появится парус, у нас не было.

3 декабря 2020 года
Израиль.

ВХОДЯЩИЕ И ОТПРАВЛЕННЫЕ

В юности я работала в экспедиции проектного института.
«Экспедиция» - это отдел, занимающийся почтой учреждения: получает входящую почту, регистрирует её, распределяет по отделам, которым она адресована.
Ну, и, конечно, регистрирует и отправляет исходящую корреспонденцию.

Через день мы ездили в старом разваливающемся автобусе на почтамт — забирали посылки и отправляли свои. Благодаря работе в этом отделе я научилась совершенно профессионально обвязывать бумажные свёртки, фанерные ящики, стопки книг, что, в результате, очень пригодилось мне во взрослой жизни — я виртуозно обвязываю мясо перед запеканием и самодельную колбасу перед копчением.

Самым нудным в нашей работе было цитирование писем при их регистрации.
Почему-то люди с дипломами, работавшие инженерами, проектировщиками, начальниками отделов и даже главными специалистами писали ужасно безграмотно, но ведь машинистки были ещё менее образованны, поэтому тексты получаемых и отправляемых писем приводили меня, отличницу с врождённой грамотностью, в трепет.

Начальница наша, поняв, что я грамотнее всех в отделе, передала регистрацию в полное моё ведение, и я в страшных муках редактировала цитируемые тексты, зато журнал регистрации стал выглядеть более подобающим такому заведению, как солидный НИИ.

Но однажды моим мучениям пришёл конец.
Как всегда, я пришла на работу к восьми часам утра, открыла журнал регистраций, чтобы внести в него письма, полученные накануне вечером — я не успела их зарегистрировать.
Открыла и остолбенела: все письма были внесены в журнал красивейшим почерком и без единой ошибки.
Но это ведь не я сделала! Как такое вообще могло произойти, если я, получив письма, положила их в ящик своего стола, а затем мы все вышли из нашей комнаты и начальница заперла её и поставила на сигнализацию!

Ошарашенно я уставилась в журнал и сидела так, пока не услыхала голос почтальона: - Красавица, прими почту!
Я очнулась, приняла почту, и день покатился, как обычно, но не думать о произошедшем я не могла.

Я старалась не оставлять незарегистрированные письма на следующий день, но это было сложно, потому что часто письма привозили за пару минут до финального звонка, означавшего окончание рабочего дня, и тогда все должны были покинуть здание института — он был режимным предприятием, для сверхурочной работы требовалось разрешение первого отдела.

Но если письма всё же оставались не обработанными, кто-то аккуратно делал за меня мою работу.

Я извелась, стала хуже спать и есть, но случай помог мне разгадать эту загадку.
Нашей начальнице нужна была подработка, поэтому она после обеденного перерыва тайком уходила на свою вторую работу, а мы должны были её прикрывать.
Ещё одна женщина, работавшая в нашем отделе, ждала ребёнка и неважно себя чувствовала. Она тоже сбегала из отдела. Четвёртая — девчонка моложе меня, удирала болтать с подружками из других отделов.
Я оставалась одна и даже позволяла себе подремать: часа в три дня ужасная сонливость нападала на меня — ведь ночами я почти не спала, в бессильных попытках понять, что происходит в отделе, когда нас там нет.

И вот однажды, сквозь дрёму я почувствовала, что кто-то вытягивает из-под моего локтя журнал регистраций.
Я проснулась и увидела существо.
Существо было странное, я даже подумала сначала, что оно мне снится, но оказалось, что я вижу его наяву.
Всё оно состояло из знаков препинания и обрывков правил русского языка.
Оно смотрело на меня глазами-двоеточиями и улыбалось ртом-тире.
- Ну, - сказало оно, довольное, что я так на него пялюсь, - поймала ты меня!
- Вы кто?! - спросила я.
- Я Граммотей! - гордо ответило существо. - А ты моя мамочка, ты создала меня, и я изо всех сил стараюсь тебе помочь.

Тут открылась дверь, принесли очередную партию писем, Граммотей исчез, и я больше никогда его не видела.
Но помогать он мне не перестал.
В моей жизни было ещё немало других мест работы и других обязанностей, но я всегда с нежностью вспоминала моё самое первое создание — моего Граммотея!

**********

ЭКСКУРСОВОД ЗАБЫЛ НАЗВАНИЕ

Однжды мне всё надоело, и я купила экскурсию в другой город, исторический центр, где никак не удавалось мне побывать.
Экскурсовод, бодрый дядечка с громкоговорителем на груди, всю дорогу рассказывал нам об истории края, мы то и дело вертели головами, стараясь рассмотреть то какие-то руины, то холм, то пустошь.

Город, в который мы ехали, находился часах в полутора езды от нашего города, но прошло уже два часа, а мы всё ехали.
Народ в автобусе стал отвлекаться от баек экскурсовода и спрашивать его, когда же мы приедем: в пункте назначения нас ждал завтрак, да и другие нужды хотелось бы справить.

Экскурсовод сначала бодро отвечал, что скоро, вот-вот, уже совсем недолго осталось, терпение, друзья, но «вот-вот» никак не наступало, и вежливое недоумение экскурсантов сменило возмущённое нетерпение. Все стали требовать или остановиться, или уже привезти нас, наконец, на место.

Водитель автобуса выглядел всё более смущённым, время от времени он спрашивал что-то у экскурсовода, а у того на лице всё отчётливее проступала паника.
Он даже и не пытался нас успокаивать, а люди шумели всё агрессивнее.
Наконец, шофёр по своему почину остановил автобус и открыл двери.
Все шумной толпой устремились на волю, а я подошла к совершенно обмякшему экскурсоводу.
- Что случилось? - спросила я. - Я врач, вы себя плохо чувствуете?
Я взяла его за руку и стала считать пульс. Пульс частил, но это и нормально в такой ситуации. Я опять спросила экскурсовода, как он себя чувствует и не нуждается ли он в каком-нибудь препарате, который забыл принять утром.
- Доктор, - заговорил он сдавленным голосом, - я абсолютно здоров, спасибо вам. Но я категорически не помню, куда мы должны ехать! Я забыл название города!

Шофёр несколько мгновений смотрел на него, выпучив глаза, а потом громко захохотал, но резко оборвал смех.
- Ну, ты идиот! - сказал он. - Давно бы спросил меня! У меня ведь в путёвке написано, куда ехать! Экскурсовод забыл название! Расскажи кому — не поверят.
Он покрутил головой, и нажал на сигнал, призывая народ в автобус.
Люди вернулись, мы благополучно приехали по назначению.
Но никто больше в автобусе не знал, что экскурсовод забыл название — только мы трое.

1 декабря 2020 года
Израиль

Сняла урожай с карликового лимона

ПРАКТИЧЕСКИ НЕДОСТУПНОЕ

- Горизонт практически недоступен. По мере движения к нему, он будет отодвигаться, потому что…

Гоша не хотел верить в недоступность горизонта.
Как это — недоступен? Он же виден!

- Ну и что, что виден! А всё равно недоступен! - Тим твёрдо стоял на своём. - Вот Нью-Йорк ты видишь? Нет. А он вполне доступен… если деньги на билет есть.

Гоша внутренне согласился с этим доводом, но ни за что не хотел признать своё согласие вслух.

- Я тебе докажу! - выкрикнул он и убежал домой: географию можно и одному выучить, для этого вовсе не нужна компания лучшего друга.

С этого дня Гоша очень изменился. Он перестал отвлекаться на футбол и кино, не участвовал в дружеских потасовках, отнекивался от лыжных походов по воскресеньям — стал настоящим анахоретом.
Но при этом он постоянно читал какие-то учебники, что-то писал в большой общей тетради и не всегда реагировал на обращения к нему учителей.

Ребята сумели подсмотреть, что читает он учебники по математике, но названия этих учебников были такие, что они совершенно не понимали их значение.

И вот однажды, когда Тим сражался с домашним сочинением, в дверь позвонили. Тим открыл и удивился — на площадке стоял Гоша. Он был возбуждён, взъерошен и встрёпан.

- Я доказал! - крикнул он, не дожидаясь вопросов друга. - Я доказал!
Он быстро протиснулся в квартиру, а когда Тим, закрыв дверь, вернулся в свою комнату, то увидел, что Гоша уже раскрыл свою большую тетрадь и лихорадочно что-то в ней чертит.

- Где горизон виден лучше всего? В пустыне, на равнине, на плоской местности. Представляем эту местность в виде плоскости. Делаем проекцию плоскости на другую плоскость — получаем линию. Линию проецируем в точку — горизонт, который находился на первоначальной плоскости, заключён в этой точке — можем взять её рукой!

И он победно посмотрел на Тима.
Тим молчал.

- А ещё можно свернуть пространство, стянуть его в узел, тогда все горизонты мира будут доступны! Ну, доказал я тебе?

Тим помолчал и ответил: - Теоретически, конечно! Но практически…

Математик Георгий С., академик, лауреат чего-то там, вспоминая, с чего начался его интерес к математике, всегда улыбался: звездолёт, в расчёте траектории которого он участвовал, свернул пространство и только что пересёк линию далёкого горизонта.

**********

МОЯ МАЛЕНЬКАЯ МОДЕЛЬ КОЛЕСА

Человек, придумавший колесо, был гением — это все знают.
Но кто вспоминает о нём?
Имя его неизвестно, подвиг его бессмертен, но человечество до сих пор не поставило ему памятник, а следовало бы.

Я далеко не гений, обычный человек, с обычной жизнью, обычными мозгами. Ну, что я могу изобрести, что придумать? Разве что, как дожить до получки, если в холодильнике лежат кабачок, полпачки творога, кусочек варёной колбасы, а в шкафу есть полпачки вермишели.

Да, приходилось мне придумывать и такие выходы из положения, и для меня они были не менее глобальными, чем изобретение колеса — для всего человечества.
Потому что жить-то хочется. Очень хочется жить!

Особенно острым стало это желание после той аварии. После неё я вполне могла бы уже никаких желаний не иметь, но мне повезло, я живу, у меня есть желание, и даже кабачок в холодильнике.

Не думайте, что я живу чьей-то милостью! Нет, я работаю!
Я вычитываю тексты, набираю тексты — на трёх языках, между прочим — пишу курсовые и контрольные, делаю переводы… Много чего делаю!
На свете нет никого, кто мог бы заработать для меня денег или купить кабачок, вот и приходится крутиться самой. Хорошо, что можно делать покупки с доставкой и не зависеть ни от кого, тем более, что зависеть и не от кого, я одна, никого нет, но я уже об этом написала.

Работать нужно не только ради денег и покупки кабачка, работать нужно ещё и для того, чтобы не вспоминать, не думать, а для этого голова должна быть загружена и даже перегружена — вот я и кручусь, зарабатываю даже больше, чем могу потратить, но тут уж ничего не поделаешь: крутишься — значит, зарабатываешь, не работать же бесплатно, это было бы уж совсем глупо!

Я не сразу сообразила, как переключать сознание с воспоминаний на текущую жизнь, но потом придумала, потому что я, вообще-то, умная. Только авария и лекарства поначалу мой ум отключили, зато когда он включился, и оказалось, что больше мне не нужно ни о ком думать, я придумала, я изобрела это своё колесо, в котором и кручусь почти сутки напролёт: мне почему-то теперь достаточно двух-трёх часов сна, странно, правда?

Я изобрела свою собственную маленькую модель колеса и выживаю в ней — нет, живу! Я живу, я кручусь, я двигаюсь, а ведь движение и есть жизнь.
И какая разница, где двигаться? В машине, на которую падает огромный фрагмент космического корабля, в самом этом корабле или в маленькой модели колеса, которое крутится, но остаётся при этом на месте!

24 ноября 2020 года

Работа над романом совершенно меня изнурила, я перестала спать.
У меня и всегда-то бывали проблемы со сном, но последние полгода стали особенно тяжёлыми.
И не сказать бы, что писалось тяжело — нет, роман летел, я со скоростью пулемёта колотила по клавишам, еле успевая за мыслями, но ночью начинала прокручивать наколоченное за день, пропускала момент, когда заснуть было бы проще всего, и, конечно, бессонница принимала меня в свои противные объятия.

На третью или четвёртую бессонную ночь я сдалась и поползла к семейному врачу.
Он с пониманием отнёсся к моим жалобам и без лишних слов выдал рецепт на лёгкое снотворное, выручавшее меня и прежде.
Лекарство было хорошо тем, что мне помогала даже половина таблетки. Видимо, фармацевты предполагали такую возможность, потому что по диаметру каждой таблетки шла бороздка, чтобы легче было её сломать.
Я таблетки не ломала, я пользовалась специальной маленькой гильотиной с очень острым ножом — я даже умудрилась порезать палец, неосторожно подставив его слишком близко к лезвию.

Теперь я делила таблетку пополам, глотала половину и спокойно засыпала. Вторую половину таблетки я оставляла в гнезде блистера, чтобы принять следующей ночью.

Когда я не нашла запасённую половинку в первый раз, я решила, что уронила её. Поискала, не нашла, махнула рукой и разрубила другую таблетку.
Но на следующую ночь история повторилась: ячейка в блистере опять оказалась пустой.
Я насторожилась, но усталость взяла своё, и я не стала устраивать глобальных поисков.

В течение пары недель половинки таблеток то исчезали, то бывали на месте, что слегка утихомиривало моё недоумение, пока однажды я не поняла ещё часов в восемь вечера, что, если сию секунду не лягу в постель, то засну прямо возле компьютера.

Еле волоча ноги, поднялась я в спальню, включила свет и опешила: на моей постели сидела компания крошечных человечков — штук (или нехорошо говорить «штук» про живые существа?) десять или даже пятнадцать: они гарцевали с места на место, колобродили, поэтому я не смогла сразу их сосчитать.

Человечки жутко веселились: они плясали, вскидывая крошечные ножки и ручки, размахивали руками, кланялись, приседали — я глаз не могла отвести, стояла с разинутым ртом.

Потом они вдруг как-то все словно бы осоловели, отяжелели, и поплелись куда-то за изголовье кровати, так и не обратив на меня внимания.
Только один из них задержался и подбирал оброненные другими шапки, башмаки и даже жилетку.
Он казался выше остальных и как-то солиднее, что ли.

Тут я разморозилась, подошла к кровати и села. В результате этого моего действия, человечек рухнул на постель и покатился в мою сторону: чёрт, я не учла, что под моей тяжестью постель деформируется и для него это будет равносильно землетрясению!

- Ааа! - кричал человечек пискливо. - Ты что творишь!
Надо сказать, что, несмотря на малый размер, кричал он довольно громко, во всяком случае, я его услыхала.

Я поймала его и посадила на ладонь.
Сначала он повалился и лежал какое-то время, тяжело дыша.
Потом сел. Вид у него был осоловевший.

- Вот ведь гадство! - произнёс он огорчённо. - Ведь поймала-таки!
- Вы кто? - спросила я.
- Ааа! - закричал он опять. - Не ори! Чего ты орёшь?! Оглушила!
Фу ты! Можно подумать, я не читала о Гулливере или городке в табакерке — веду себя совершенно по-дурацки. Надо ведь было сразу сообразить, что мой голос для него будет громче труб иерихонских!

- Извини, - зашептала я в сторону, чтобы ненароком не сдуть его с ладони, - вы кто? И что вы делаете на моей кровати?
- Мы, - тут он произнёс слово, которое я не берусь повторить, а тем более — в виде написанного текста, потому что в нём присутствовали не только гласные и согласные звуки, но и свист, щёлканье и даже короткое шипение.
- Живём мы тут, - заявил он. - Всегда жили, тысячи лет, пока вы не припёрлись.
Хм, интересное дело! Мы припёрлись!
- Припёрлись, построили свои дома, разрушив наши города — да что города! Вы всю нашу страну уничтожили. Нам ничего другого не оставалось, как поселиться в ваших этих жутких башнях. Ещё повезло, что вы строить как следует не умеете, полно в стенах трещин, в них мы и живём.

Он перевёл дух и возмущённо уставился на меня.
Я молчала. А что я могла ему сказать? «Мы же не знали»? Можно подумать, нас остановило бы, если бы даже знали! Но нам ведь тоже нужно где-то жить, что же нам делать?
Мы не только этим свистунам-щелкунам-шипунам страну разрушили — вон, интернет забит видеосъёмками, как утки ведут своих детишек через школы, через магистрали, через наши города к воде, потому что тысячи лет все утки ходили именно по этой невидимой нам дороге, а мы пришли и её перегородили.
Или олени, кабаны — тоже вынуждены устраивать бег с барьерами, где барьерами служит человек и его цивилизация.

Человечек на моей ладони, меж тем, начал зевать и явно осоловел.
- Погоди, - зашептала я в сторону, - а что же вы едите?
- Тоже проблема! - саркастически хмыкнул он. - Мало у вас крошек падает? Мало вы на тарелках оставляете? Опять же — у тебя и кошки, и собаки, очень их корм нам нравится.
Тут меня осенило!
- Слушай, а вы болеете?
- Бывает, - погрустнел мой собеседник, - но мы умеем лечиться, тут вы нам и вовсе не нужы.
- А вот у меня, - я запнулась, но тут же продолжила, - вдруг стало лекарство пропадать. Такие белые полукруги — может быть, ты видел?
- Лекарство?! - поразился он. - Как лекарство?!
- Ну да, от бессонницы.
- Да ладно! - не поверил он.
- Что значит - «да ладно»? - оскорбилась я. - Сказала, как есть.
- Да, история, - я его ошарашила, это было видно. - Мы думали…
- Что вы думали? Говори давай, не юли!
- Мы думали, что это, ну, не знаю, как назвать. Вот вы такое пьёте иногда — бывает тёмное, бывает светлое, коричневое ещё бывает или бесцветное, прозрачное такое. Второй большой, который здесь живёт, говорит: «Давай дерябнем» - и вы это пьёте.
- Вино! - догадалась я. - Виски, коньяк, водка!
- Ну, наверное, - ответил он неуверенно. - Вот мы думали, что это вот такое же, только твёрдое.
- Так это вы с моей таблетки так веселились сегодня?
- Ну. - он был смущён. - Ты всегда поздно ложишься, мы успевали убраться, а сегодня заявилась в самый разгар, никто тебя не ждал.
- Хорошенькое дело! - возмутилась я шёпотом. - У тебя не спросила, когда мне в собственную спальню приходить! Таблетки воруют, на постели моей чистой топчутся в башмаках, так ещё и спать приходи не когда хочется, а когда им удобно!
- Да ладно, не сердись, мы же не со зла. Но ты понимаешь, нам ведь тоже разрядка нужна. Сидишь, как таракан, в щели, а у тебя тут окно, комната светлая, солнечная, пустыню нашу родную видно, ветерок дует — хорошо! Ну, примешь крошку этого твоего белого, твёрдого, - ещё лучше становится. Не сердись.

Я не сердилась, как я могла сердиться? Мне стало стыдно, стыдно до слёз.
Я отвернулась, чтобы слеза не капнула не него и не утопила.
А он продолжил: - Конечно, если тебе неприятно, мы больше не будем приходить, найдём другое место, нам не привыкать.
Эти его слова добили меня.
- Не нужно искать другое место! - зашептала я. - Я буду на комоде стелить салфетку, танцуйте на комоде. Если хочешь, буду вино вам оставлять.
- Не надо вина! - махнул он рукой. - Тащить с собой стаканы, кружки, ещё разобьём. Вот этого белого бы нам, твёрдого. Оно удобнее, посуды не требует.
- Хорошо, - решила я, - буду оставлять вам целую таблетку.
- Что ты, что ты! - замахал он руками. - Зачем нам целая?! Мы и половинку-то еле-еле разбиваем и уносим, а с целой нам не справиться ни за что. Нет, не нужна нам целая, половина лучше.

*****

Это случилось в прошлом году. Роман я дописала, отдала рукопись в издательство, но он не вышел и, видимо, не выйдет никогда: планета наша вступила в такой кризис, что я уже и не знаю, выйдем ли мы из него когда-нибудь.

Я сижу дома, сплю всё хуже и хуже, снотворное принимаю уже на постоянной основе, но половинку таблетки неукоснительно оставляю маленькому народцу с непроизносимым названием.
Я сплела им ковёр, склеила из деревянных шпателей и зубочисток скамейки и стол, сшила подушечки, чтобы им было мягко сидеть. Одеяла им не нужны, потому что они никогда не мёрзнут, и это хорошо — я представляю, что было бы с нами, если бы им нужно было жечь костры в трещинах стен наших домов!
Их старейшина — тот, что разговаривал со мной, когда я застукала их в первый раз, - иногда просит у меня какой-нибудь еды. Я делаю блюдо из фольги, кладу на него крошки хлеба и печенья, на другое — крошки сыра, сала, колбасы, добавляю маленькие кусочки овощей и фруктов.
Онажды я сделала что-то вроде миски и налила в неё куриного бульона. Бульон был принят на ура, теперь я всегда делюсь им с ними.

Такая вот странная произошла со мной история. Я о них никому ещё не рассказывала, даже мужу, но сколько же можно скрывать?
Ведь вполне может оказаться, что и у вас тоже в трещинах стен живут маленькие людишки, а вы им никак не помогаете, потому что просто не знаете об их существовании!
И кто даст гарантию, что вы никого из них не раздавили нечаянно? Я, например, совершенно в себе не уверена в этом смысле, правда, стараюсь не думать на эту тему, а то уж совсем как-то неприятно на душе становится.

Я потому и написала о них.
Присмотритесь к своим жилищам, вспомните, не пропадали ли у вас какие-нибудь крошки, капли, финтифлюшки.
И на всякий случай оставьте что-нибудь вкусное на столе или тумбочке — вдруг кому-нибудь пригодится!
Только помните: половина лучше целого.
Следуйте этому принципу.

15 августа 2020 года
Израиль

МОЯ ПРОЗА

Сказки

Речь о невыпитом кефире

МОИ СТИХИ

На том берегу

ПУБЛИЦИСТИКА

Рената Муха

ПРОЕКТ "ЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ"

1. Положи крылья в миску. 2.За стеклом нас не видно.

1. Изменения в расписании. 2.Посторонний звук

1. Море справа. 2.Я никого не жду

1. Кукла - лучший подарок. 2.Новые правила в темноте

1. Вдохновение приходит по вторникам.2.Все лебеди Англии - собственность королевы

1. Стратегия ловли карпа.2. Подъезд на ночь запирается

1.Простите, мы вас залили.2. Сумочка с тройным дном не подведёт

Предисловие

Во время карантина в Фейсбуке начался проект под названием "Египетские ночи", участники которого должны были сочинить прозаические тексты на темы, заданные ведущим.
Проект продолжается.
Поначалу мы писали каждый день, потом два раза в неделю, теперь пишем один раз - по вторникам.
Это своеобразный конкурс, в котором победителями выходят тексты, собравшие наибольшее число "лайков".

На каждую тему отводится пятнадцать минут.

В этом посте я опубликую то, что сочинила сегодня.
Затем постепенно перенесу сюда и остальные написанные ранее миниатюры.

**********

ПРОСТИТЕ, МЫ ВАС ЗАЛИЛИ

Дождя не было уже три месяца.
Вот как вспахали сырую землю, впитавшую в себя талую воду, так с тех пор земля воды и не видела.
Поливать огороды приходилось по два раза в день — все уже замучились таскать вёдра из колодцев, да и колодцы, кажется, собирались обмелеть, и тогда пиши пропало — не только для огородов, для себя воды не останется!

Но всё же поливали, а куда денешься?!

Рыжий Тим, умелец, каким-то образом умудрился добывать воду из речки: у него там крутилось колесо с привязанными вёдрами и жестянками из-под консервов, вода из них выливалась в жёлоб, который он собрал из распиленных по длине труб и бежала в огород. В огороде он вырыл между грядками канавки и важно называл их арыками.
Он часто бывал в Средней Азии и видел, как там поливают поля.

Остальные таскали вёдра и время от времени грозили небу кулаками. Небо равнодушно отмалчивалось.

Худо-бедно, но огороды всё же зазеленели, уже цвели помидоры и огурцы, кое-какая травка появилась на столах огородников, но дождя так и не было.

Не было его ещё, наверное, месяц, все уже счёт времени потеряли, уже даже перестали смотреть на барометры и слушать сводку погоды, когда однажды утром что-то заворчало, заворочалось где-то за горизонтом, и там начала вскипать тёмная, почти чёрная, туча.

Но люди ей не поверили и продолжали таскать вёдра с водой.

Туча тем временем приближалась, ворчание становилось всё громче, и отчётливее. Вскоре оно стало звучать, как канонада, и наконец над огородами раздались ужасающий треск и грохот, а наступившую темноту то и дело раздирали огромные разветвлённые молнии.

И полил дождь!

Люди выскочили из домов и плясали-прыгали под ливнем, кричали, обнимались, но скоро замёрзли и ушли в дома греться и сушиться.
Счастливые, выпили они за дождь по маленькой и легли спать.
Так хорошо спалось под шум дождя!
В эту ночь ни у кого не было бессонницы.

Когда люди проснулись утром, шёл дождь.
В домах стало прохладно, а потом и холодно, многие затопили печи и оделись потеплее.
Шёл дождь.

Вскоре стало понятно, что сухих дров почти и не осталось — теперь людям грозили простуды и невозможность приготовить горячую еду.

Дождь шёл.

На улицах разлились лужи, вода в них достигала колен взрослого человека, в огородах стояли пруды и озёра.

Шёл дождь. Растительность начала гнить и падать, в общем, было понятно, что природа решила оставить людей без пропитания — не удалось засушить, так сгноит.

Люди опять грозили кулаками небу и даже кричали нечто матерное.

И вот однажды тучи раздвинулись, и в прореху выглянуло чьё-то лицо. Голубые глаза виновато смотрели на землю, на погибающие огороды, потом они моргнули и низкий голос произнёс:
- Извините, мы вас залили… У нас сантехник запил.

**********

СУМОЧКА С ТРОЙНЫМ ДНОМ НЕ ПОДВЕДЁТ

Я сижу перед телевизором и вяжу себе сумку.
Я вообще предпочитаю вязать, а не шить.
Вязаная сумка хороша тем, что сама по себе много легче кожаных, а я терпеть не могу таскать тяжести.
Но я собираюсь ехать за границу, а в поездках, хочешь-не хочешь, приходится носить с собой много разных вещей, ведь уходишь из гостиницы на целый день, в чужой стране нужно быть готовой к разным ситуациям.

Вот и вяжу себе сумочку.

Сумочка моя будет сложносочинённая — с несколькими карманами, из двух или даже трёх отделений: не переношу, когда в сумке царит хаос и приходится рыться в ней, чтобы найти нужную вещь. У меня все сумки со множеством карманов — для каждой мелочи свой карман.

А у этой сумки будут ещё и три дна, я всё продумала!
В этом году у меня мало денег, как-то не сумела я достаточно накопить: случились незапланированные траты, выхода не было.

Поэтому мне придётся очень сильно экономить, и я придумала, как сделаю это.
Меня почему-то всегда и везде усиленно проверяют — то ли вид у меня криминальный, то ли глаза шкодные.
Ну, вот начнут меня шмонать и найдут второе дно, а там что-нибудь безобидное — книжка, например.

Ну, отпустят разочарованно и даже не поймут, что под вторым дном есть ещё одно, а в нём палка салями, кусок сыра, булка, два помидора — вполне хватит на несколько ужинов и завтраков.
И вот я плачу у кассы за огурец и маленькую бутылочку воды, например, а в сумке у меня лежат коробка паштета, пачка масла, йогурт и упаковка нарезанного копчёного лосося…
Кто догадается?!
Кто поймает?

Сумочка с тройным дном не подведёт!

17 ноября 2020 года

ЕСЛИ НЕЛЬЗЯ, НО ОЧЕНЬ ХОЧЕТСЯ

Вика рассматривала плащ.
На кремовой поле сияло ржавое пятно, светлое в центре и более рыжее по краям.
- Ты где эту красоту заработала? - спросила Света. Она лежала на кровати перед телевизором и курила, время от времени посматривая на Вику.
- С зонта натекло, - коротко ответила Вика.
- Это сколько ж нужно было под зонтом идти, чтобы так качественно натекло!
- Я не шла, я стояла.

Света рывком села на кровати.
- Ты что, опять под его окнами торчала?
- Не торчала, а ждала.
- Какая разница!
- Весьма существенная. Торчат, когда уколятся, а я не колюсь, даже не курю, в отличие от некоторых, не будем показывать пальцем.

Света шумно выдохнула и снова упала на подушку.
- Ты больна, - сказала она с досадой, - это наваждение какое-то. В дождь, на другой конец города, чтобы торчать под окнами, испортить плащ и вернуться несолоно хлебавши.

Вика молчала. Всё это она много раз говорила себе сама, крепилась, держалась, но наступал момент, и она на двух автобусах и метро снова ехала к дальней окраине города и — вот именно торчала там, то фланируя возле подъезда, то глядя на тёмное окно.

Однажды ей повезло. Так же шёл дождь, и она стояла под зонтом, а он шёл к подъезду, сначала не увидел её, потом вдруг заметил, свернул к ней, обнял молча, и они потом часа два бродили по мокрым дорожкам парка, а дождь шуршал, и воздух был свежим и сладким.

Но это было давно, уже с полгода назад, наверное. Тогда шуршал весенний дождь, а этот, что испортил ей плащ, был злой, осенний, обещавший, что плащ, может быть, и не понадобится, что вот-вот нужно будет уже надевать пальто.

- Да ну, - мотнула она гривой вьющихся тёмных волос, - в химчистку сдам и всех дел.
- Ржавчина плохо отчищается, - меланхолично отозвалась Света, не отрывая взгляда от экрана.
Вика не ответила. Она и сама знала это и тем более не видела темы для обсуждения.

Она отнесла плащ в коридор и вернулась в комнату.
Света опять сидела на кровати, неудобно выставив вперёд ногу в гипсе: бежала за автобусом, каблук подломился, и теперь она сидела дома, ей было скучно, а потому она цеплялась к младшей сестре чаще, чем всегда.

- Слушай, - сказала она, - у тебя гордость есть?
- Какая гордость, о чём ты? - не поняла Вика.
- О женской гордости, курица! - рассвирепела Света.
- О чём, о чём?!
- Вот ты туда мотаешься, торчишь там под его окнами, но ты ведь ему не нужна! Была бы нужна, он бы уже сто лет назад здесь был бы! Бегом прибежал.
- Нуу, сто лет! Сто лет ни его, ни, тем более, меня ещё не было.
- Не паясничай!
- Да не паясничаю я, - устало отозвалась Вика, - чего ты ко мне привязалась?
- Того привязалась, что видеть не могу, как ты свою жизнь калечишь и зря время убиваешь.
- Да-да, время ужасно не любит, когда его убивают, - меланхолично отозвалась Вика.
- Вот именно! И жизнь тоже. А ты их убиваешь. Оглянуться не успеешь — и всё, пшик, жизнь прошла, а у тебя ничего нет.
- А что у меня должно быть?
- Всё. Дом, семья, дети — жизнь!
- Ну, дом у меня более или менее есть, - квартира была викина, Свету из больницы привезли к сестре, потому что муж её уехал в командировку, ухаживать за ней было некому.
- Это не дом, это квартира. А я имею в виду домашний очаг.
- А что, квартира без детей не домашний очаг?
- Нет. Это место ночлега и всё.
- Для тебя, пока Серёжки нет, а я здесь живу.
- Ага, живёшь! Сидишь и ждёшь — вот что ты делаешь.

Вике надоело перебрасывание пустыми словами. Света уже не в первый раз затевала этот пинг-понг, для неё это было чем-то вроде тонизирующего душа, а Вику доводило до белого каления, но ей было жалко сестру, у которой то нога болела, то под гипсом чесалось, то обуревала тоска по мужу и своей квартире, где она была хозяйкой и не зависела ни от кого.

Вика прошлась по комнате и заговорила — сначала негромко, а потом всё более горячо и напористо.

- Мы разные с тобой, почему ты не хочешь понять это? Вот, допустим, понравился тебе мужик — до смерти понравился. Вы познакомились, даже, может быть, встречались, что-то даже, может быть, у вас было, и вдруг он пропал с радаров. Что ты будешь делать?
- Ждать, - коротко ответила Света, - буду ждать, пока он сам придёт.
- А если не придёт, так и прождёшь всю жизнь?
Света молчала. Она не стала ждать всю жизнь, она вышла замуж за Серёжку, который бегал за ней с пятого класса, и вдруг, неожиданно для себя, то ли привыкла к нему, то ли прикипела — она не знала. Страсти никакой она не испытывала, не то что в прошлый раз, но муж был уютен, с ним было спокойно, и она ни за что не хотела менять свою жизнь.

- А я не хочу ждать, понимаешь! - вдруг закричала Вика. - Не хочу! Их ждёшь-ждёшь, они это знают и не идут, потому что знают, что могут припереться в любой момент и застанут ждущую дуру дома, потому что она лишний раз выйти за хлебом боится, чтобы его не пропустить, если вдруг соизволит припереться!
Я не хочу ждать, - почти шипящим тихим голосом повторила она, - я его хочу, понимаешь?
- Толку от твоих хотений! Ты же всё равно его никак не можешь поймать.
- Поймаю, рано или поздно, но поймаю.
- Вика, но ведь он женат и разводиться не собирается.
- Тю! - удивилась Вика. - А это тут при чём?
- Как это — при чём? Я тебя не понимаю!
- Света, да не нужен он мне в качестве мужа! Я вообще замуж не собираюсь.
- Как это? А что же ты собираешься?
- Собираюсь жить одна в полном удовольствии.

Бедная Света даже заикаться начала:
- Тогда зачем ты его ловишь?
- Неужели не знаешь? - прищурилась Вика. - Три года замужем и всё ещё не поняла, зачем мужик нужен? Уж поверь, не картошку с базара носить.

Света смотрела на сестру и не знала, что сказать. Вот уж, действительно, разные — просто как будто и не родственницы.

- Кстати, - медленно начала она, - давно хочу тебя спросить, - и тут же перебила сама себя, - если не хочешь, не отвечай!
- Да говори уже, - ответила Вика.
- Вот он уходит от тебя к своей Китти — тебе это всё равно? Ты не ревнуешь?
- Ты знаешь, нет. Что он делает, когда не со мной, не имеет значения. Какая разница? Неинтересно мне. Ты знаешь, мне даже не нужно, чтобы он приходил каждый день. Я вот смотрю на семейные пары, как вы толчётесь целыми днями и ночами друг возле друга, и понять не могу, почему вы до сих пор друг друга не поубивали. Ведь можно до визга надоесть друг другу!

Света молчала. А что было говорить, если всё было так, как говорила эта сумасшедшая девица, её младшая сестра — она иной раз была готова сбежать на необитаемый остров, лишь бы не разговаривать, не смотреть и чтобы на неё не смотрели добрыми и преданными глазами. Но при этом ей ничего не хотелось менять в её уютной жизни.
«Когнитивный диссонас однако, - подумалось ей модным клише. - Стресс и неудовлетворённость жизнью».

*****

Вика была права в своих ощущениях: уже через пару дней дождь, без всякого предупреждения, сменился снегом, и валил тот снег без перерыва чуть ли не неделю. Всё завалил, дворники не справлялись, всюду высились сугробы, плащ потерял актуальность. В химчистке пятно удалили, и Вика убрала плащ в стенной шкаф. Из этого же шкафа она достала шубу и сапоги, и шапку, и бог ещё знает, сколько разных тёплых вещей — всю эту сбрую, которая на всю жизнь превращала её в кокон, где она сидела, никому не видная и неинтересная.

Серёжка вернулся из командировки, забрал Свету, Вика вылизала квартиру, и жизнь снова пошла своим чередом — без ненужного словесного пинг-понга и страха за сестру, смешанного с досадой на неё.

Снегопад однажды прекратился, и она вдруг, не планируя этого заранее, снова, на двух автобусах и метро, отправилась в путешествие на край земли.
Окно было освещено. Она знала, что это — окно кухни. Он сидел за столом боком к окну. С ним был какой-то мужик с длинными вьющимися тёмными волосами и висячими усами. Они, видимо, пили. Она видела, как они чокались, понимала, что от него будет пахнуть водкой, и заранее раздражалась.

Но вот усатый встал, и они ушли из кухни, но в комнате не появились — в комнате тоже был включен свет, она хорошо просматривалась.
Вика пошла вокруг дома к подъезду, решив, что усатый, видимо, собрался уходить.
Она не ошиблась — через минуту тот вышел из подъезда.
- Извините, - сказала ему Вика. Он остановился выжидающе.
- Вы из десятой квартиры вышли?
- Нет! - ответил он. - А что надо?
- А какая вам разница, - раздражённо ответила она, - раз вы не оттуда?

Он постоял, постучал себя пальцем по носу и вернулся в подъезд.
Она слыхала, как он звонил, как открылась дверь, раздались неясные голоса, потом звук шагов, сбегающих по лестнице, и он выскочил из подъезда, кинулся к ней и сразу обнял.
- С ума сошёл, - сказала Вика, - раздетый! Простудишься!
Усатый тоже вышел из подъезда, посмотрел на них с завистью, помахал рукой и ушёл в сторону шоссе.

- Он сказал: - Тебя там такая чувиха спрашивает! - засмеялся он. - Я сразу понял, что это ты. Ты почему так долго не приходила?
Вика молчала. Незачем ему было знать, приходила она или нет. Может быть, когда-нибудь она ему и расскажет про дождь, испорченный, но спасённый плащ и про то ощущение дома, охватившее её, когда он её обнял.

7 ноября 2020 года.
Израиль

Вечерние прогулки с Линдой в нашем собачьем "чате" очень сильно напоминают мне мои "прогулки" по ФБ.

"Чат" расположен на платформе сквера, в нём принимают участие жильцы близлежащих домов.

Как и в ФБ, чат бывает интересным и насыщенным, а бывает скучным и пустым.
Некоторые записи Линда только "просматривает" с помощью своего замечательного носа, на некоторые отвечает (метит), но есть один аккаунт, на все записи которого она не просто отвечает: она обязательно скребёт его задними лапами.

Разве у нас не так же?
То лента набита интересными записями, то пустая, то заполнена какими-то глупостями, которые даже читать не хочется.
И разве у нас нет авторов, каждая запись которых вызывает только искреннее возмущение и желание автора вздуть?
Сегодня в чате Линды творилось что-то невообразимое.

Я уж не знаю, что у них там произошло, но она "читала" каждые два метра, то и дело метила, к каким-то записям возвращалась и читала их опять...

Мы гуляли вдвое дольше, чем обычно!
Причём чтение не доставляло ей никакого удовольствия: она шла с прижатыми ушами и опущенным хвостом, а пару раз даже поджала его.
К одной записи она вернулась, долго читала, вся скукожилась и кинулась от неё, как чёрт от ладана.

Уж и не знаю, кто и что там написал.
Может быть, что-нибудь такое, что приличной даме и читать-то не стоило?
Может быть, что-то угрожающее?

Я уже давно ей твержу, что пора бы научиться разговаривать по-нашему, но она не внемлет. А вот выучила бы язык, могла бы со мной обсудить чатские новости!

Даже пасшиеся на газоне ёжики, вызывающие обычно её недоброжелательный и даже агрессивный интерес, сегодня её не волновали - она вся была отдана полемике в чате.

Я в недоумении!

Конечно, в чат могла припереться стая двоюродных, которые всё чаще воют и вопят под забором, окружающим наш квартал, но неужели они не побоялись фонарей и людских запахов, которые владельцы пользователей чата воленс-ноленс оставляют на его просторах?

В общем, сегодня моя собачка сполна начиталась новостей, которые её совсем не порадовали.
Ноосфера, видимо, решила в этом году не щадить никого и колотит братьев наших меньших по головам за нас и не слабее, чем нас.

Только когда мы вернулись на нашу улицу, уши поднялись, хвост снова стал "бубликом" - страшные новости остались позади, впереди был дом, милый дом.

P.S. После нас с Линдой в "чат" пошли Бася и Фрося в сопровождении мужа.
Ещё не прочитав эту мою запись, муж сказал, что в какой-то момент обе они поджали хвосты и галопом кинулись к дому.
Кто ж там сегодня побродил?
Когда-то в окрестностях шаталась гиена - может быть, снова объявилась?

Я ушла с Фейсбука, хозяева которого делают всё, чтобы разогнать пользователей - по примеру ЖЖ, когда СУП нагромоздил такие технические несуразности, что народ просто не выдержал и разбежался.

Теперь буду писать здесь, а на ФБ только давать ссылки - кто захочет меня читать, придёт читать.

Нас небо подвело, нас небо обмануло:
светилось не тогда и хмурилось не там.
То одаряло нас погодой мрачно-хмурой,
то открывало путь безжалостным лучам
звезды, что жжёт глаза и вытравляет душу,
что дарит нам и жизнь, и гибель, и покой,
в котором — смерть воды, и воздуха, и суши,
и беспокойный жест слабеющей рукой,
поскольку не дойти под зноем и под хладом,
поскольку небеса не ведают стыда.
А мы — мы всё ж бредём покорным небу стадом,
не ведая зачем, не думая — куда.

11 августа 2020 года
Израиль